Не открыла Пещера ему былого и грядущего, не лежало сердце Кречета к этому, но открыла глаза, чтобы мог он прозревать сущность вещей.А когда Пещера осталась за спиной, легли перед Кречетом три дороги. Звериная тропа в дебри лесные, где сила его стала бы единой с силой лесов, зверей и птиц, с мудростью Друантии Зеленой; усыпанная острыми камнями горная тропа дерзкой Бронах, бросившей вызов морю и небесам и одолевшей их; пыльная извилистая тропа, которой ушел Фион Могучерукий, прежде чем взобраться на небо и быть низвергнутым оттуда на престол Гитина, Ллогрис и Лионесс.Кречет не стал выбирать ни одну из этих троп, ибо чужды они были потерявшему молодость волшебнику. Ударил он камнем о камень, и в родившихся искрах открыл собственную дорогу.И Страж сперва не желал пускать его на этот путь и стал биться с волшебником. Но когда в жаркой битве разорвалось одеяние Кречета, и открылся для Стража знак - прочь отступил он, не смея перечить боле..."
- Так вот о каком знаке говорилось...- Конечно.- Маэв, а если...- А если без "если"? Глупо верить сказаниям бардов, вот только не верить им - еще глупее, Морра.
НЕ-БЫВШЕЕ
Конечно, этого не произошло, потому что такого не бывает. Стань ты трижды великим магом да чародеем - с отрубленной головой заклинаний не выговоришь и пассов колдовских тоже не сотворишь.Впрочем, пассы да жесты разные делать, по сути, и нечем, когда от тебя одна голова осталась. Чисто старый клинок сработал, спинной мозг от головного так отделил, что не смешал одно с другим. Потому только Кречет и мог пока мыслить. Мысль - это оставалось с ним до конца.А конец казался более чем близким...Есть и такие заклинания, для которых язык да руки не нужны, одной мысли довольно. Есть, кто ж спорит. И Кречет знал несколько.Только много ли толку от знаний, коли нельзя их к делу приставить? Заклинания такие, все как одно, требуют ясного разума, воли и силы. Немалой силы. Ясный разум у Кречета был, но и только; воли едва-едва хватало, чтобы удерживать сознание в отсеченной голове, а сил и вовсе не оставалось."Попробуем вместе?" - пришла мысль.Труп Моргьен, свисавший с окровавленного кола, не пошевелился, но мысль была ее. Кроме Королевы Моря, некому тут к нему обращаться. И к ней - некому, кроме него."Давай вместе," - согласился Кречет и передал первую часть образа-заклинания.Потом вторую.Когда хлынула небывалая легкость и невесть откуда появился прилив надежды, Кречет отдал Королеве завершение заклинания и воспарил над собственной головой, медленно обращающейся в прах. Рядом рассыпалось прахом тело Морры, а сама она серым призраком взмыла к потолку."Что теперь?""Создать новое тело. Или - войти в новорожденного.""Вместе?""Только через твой труп! - возмущенно заявил волшебник, хотя и знал, что ни у него, ни у Морры теперь даже трупа нет. - В одном теле нам не бывать!""Как ни странно, я согласна. Что ты выберешь?""Новорожденного. Проще и быстрее.""А как же душа, которой предназначено туда вселиться?""За это придется потом заплатить.""А я, наверное, попробую сперва без платы обойтись.""Удачи."Призрак Кречета скользнул вверх и исчез.
СКАЗАНИЕ ВТОРОЕ. ДАВНО
Вряд ли Фион Могучерукий, сокрушая черную луну, ведал, что последует за этим. А коли и ведал, то далеко не все.Однако, если он это знал, но все равно взялся за дело, - героя определенно недооценивали.Пока в небесах кружила черная луна, пока незримые лучи смешивались с серебром обычной луны, - вокруг земли держался тонкий, но прочный панцирь, отражавший некоторую часть солнечного золота. И не только золота: оно, конечно, металл священный да божественный, и людям приносит больше вреда, нежели пользы, но главное не в золоте заключается. А в тепле.