Впрочем, нет ничего удивительного, что сегодняшний читатель в массе своей не знает Василия Гроссмана, хотя задолго до того, как им был написан роман о Сталинграде, прославивший его имя, еще в предвоенные годы ему отводилось, по «гамбургскому счету», видное место в ряду самых талантливых советских писателей. Гроссмана в послевоенную пору издавали скупо, с большим трудом: официальная репутация у него была более чем сомнительной. В 1946 году как идейно порочная была осуждена его пьеса «Если верить пифагорейцам». В 1952 году свирепой организованной проработке в печати и на писательских собраниях был подвергнут роман «За правое дело», затем, как я уже говорил, была арестована рукопись романа «Жизнь и судьба». Рассказ «Тиргартен» и повесть «Добро вам!», уже набранные, стоявшие в номере, не пропустила цензура. После смерти писателя вышла в 1967 году единственная его книга — далеко не полный сборник послевоенных повестей и рассказов, по которым к тому же изрядно погулял цензорский карандаш. После этого в течение двух десятилетий — ни строчки. Одно время — в изданиях, приуроченных к тридцатилетию Победы, — даже имя его вычеркивалось, словно и не было такого писателя.
Хочется надеяться, что сборник повестей и рассказов Василия Гроссмана, который держит сейчас в руках читатель, поможет ему составить представление — пусть первоначальное, пусть самое общее (за пределами книги остались роман «Степан Кольчугин», повесть «Народ бессмертен» и превосходные очерки военных лет, роман «За правое дело» — все эти вещи, надо думать, тоже будут в ближайшее время переизданы) — о творчестве автора «Жизни и судьбы», главным образом, о его «малой» прозе…
«…Все мы, нынешняя литературная генерация, выпорхнули на свет из широкого горьковского рукава» — это давняя фраза Леонида Леонова стала уже историко-литературной формулой. Многое она объясняет и в судьбе Василия Гроссмана. В той литературной генерации, которую в годы Советской власти пестовал и направлял Горький, он был одним из последних. В 1932 году к Горькому попала рукопись двух первых произведений Гроссмана — рассказа «Три смерти» и повести «Глюкауф». Сочинения эти Горький подверг довольно суровой критике, однако кончил свой отзыв словами, которые обнадеживали начинающего автора: «Человек он — способный…» Гроссман после этого засел за серьезную переработку «Глюкауфа» и в апреле 1934 года представил в редакцию новый вариант.
Что было дальше, рассказал он сам через много лет: «Помню, что я отнес рукопись в редакцию „Альманаха“ во второй половине дня, а на следующий день мне сообщили, что Горький уже прочел мой роман.
Рукопись была одобрена Горьким и принята им к печати в альманахе «Год XVII». При втором чтении «Глюкауфа» им было сделано несколько замечаний.
В апреле 1934 года в «Литературной газете» был опубликован мой первый рассказ «В городе Бердичеве». Горький прочел этот рассказ и в мае пригласил меня к себе в Горки.
Эта встреча (5 мая 1934 года) навсегда сохранится в моей памяти. Сперва Горький расспрашивал меня о моей работе, затем он заговорил об общих вопросах — о философии, религии, науке. Помню, что говорил он также о том, как по-новому формируется характер людей в новых советских социальных условиях, приводил примеры.
Эта встреча с Алексеем Максимовичем в большой степени повлияла на дальнейший мой жизненный путь.
В это время я еще не был литератором-профессионалом. Алексей Максимович посоветовал мне всецело перейти на литературный труд».
Так родился писатель. В литературу Василий Гроссман пришел из гущи жизни — провинциальной, шахтерской, заводской, хорошо знал, как живут рабочие, техники, инженеры. Он многое успел повидать в годы своей юности и молодости. Помнил гражданскую войну на Украине, эти впечатления отозвались в ряде его произведений.