Несколько наездников поскакали туда, куда рванулась большая часть толпы, остальные же осадили лошадей возле ворот. Их предводитель, человек в полностью закрытом шлеме из темного металла с высоким плюмажем, спешился и подошел ближе.
Рыцари Пантеры оглянулись на Каспара и Бремена.
Посол кивнул, и рыцари отодвинули засов, позволяя главарю чекистов войти. Он зашагал к зданию и, прежде чем снять шлем, повесил на пояс дубину.
У мужчины оказались длинные, забранные назад волосы, и коротко подстриженные усы. И глаза – угольно-черные, лишенные всякого выражения, – глаза воина.
– Посол фон Велтен? – спросил он на беглом рейкшпиле, без акцента.
– Да.
– Меня зовут Пашенко. Владимир Пашенко, чекист, и, боюсь, я должен задать вам несколько вопросов.
Вопрос Пашенко был встречен ошеломленным молчанием.
– Вы не поняли вопроса, посол?
– Я прекрасно понял его, герр Пашенко, я только не уверен, что вы и вправду ожидали, что я восприму его всерьез.
– Убийство – дело серьезное, посол.
– Полностью согласен, но мне трудно поверить, что вы можете думать, будто я и правда связан со смертью боярина Кововича.
– Почему? – спросил Пашенко.
– Потому что моя встреча с ним длилась меньше минуты.
– Насколько хорошо вы знали боярина?
– Я же только что сказал.
– Вы слышали о нем до того, как напали на него в Зимнем Дворце?
– Я не нападал на него, он…
– Я владею другой информацией. У меня есть свидетели, которые подтверждают, что вы схватили боярина и угрожали ему, пока советник царицы не разнял вас.
– Он оскорбил меня! – возмутился Каспар.
– И это привело вас в ярость.
– Нет. Ну, то есть я, конечно, рассердился, но не настолько, чтобы убить его.
– Значит, вы подтверждаете, что были злы?
– Я и не говорил, что не был. Он сказал, что надеется, что моя родина сгорит дотла.
– Ясно. – Пашенко записал что-то в блокнот. – А когда вы покинули Зимний Дворец?
– Я точно не уверен во времени, но вскоре после того, как мы услышали, что Вольфенбург пал.
– Свидетели сообщают, что и боярин Ковович отбыл примерно тогда же, значит, у вас была возможность отправиться следом и зверски расправиться с ним.
– Зверски? О чем вы?
– Труп боярина был обнаружен наутро после приема во дворце, хотя опознание потребовало нескольких дней, поскольку голова исчезла, а большая часть одежды и плоти оказалась сожженной, видимо, какой-то кислотой.
– Это должно было потрясти меня?
– Потрясло?
– Да, но не более того. Молот Сигмара, разве у вас в Кислеве не орудует убийца, творящий такое? Мясник?
– Действительно, – кивнул Пашенко. – Однако это известно и иным правонарушителям, которые совершают преступления, имитируя почерк существующих криминальных элементов, пытаясь обвинить тех в собственных жестокостях. И давайте не забывать о лунатиках и сумасшедших, копирующих действия кого-то, кого они считают достойным подражания.
Каспар онемел. Неужели этот идиот не может поверить, что он не имеет никакого отношения к смерти боярина?
Несмотря на нелепость обвинений, Пашенко излучал такую уверенность, что ставил Каспара в тупик.
– Когда вы опознали тело боярина? – спросил Курт Бремен.
– А какое это имеет значение? – поинтересовался Пашенко.
– Возможно, никакого, но все-таки – когда? – настаивал рыцарь.
– Только сегодня утром. Его голову кто-то оставил на пороге нашего здания на Урском проспекте.
– И сразу после этого разгневанная толпа двинулась сюда? Выходит, жители Кислева поистине великие детективы, которые опросили всех имеющихся, по вашим словам, свидетелей, сделали вывод о причастности к убийству посла и прибыли сюда раньше вас и ваших людей.
– На что вы намекаете? – повел бровью чекист.
– Ну же, герр Пашенко, – заявил Каспар, – не играйте с нами в игрушки. Кто-то дал вам информацию и сказал горюющей вдове, куда идти, так?
– Вы ошибаетесь, – ответил Пашенко.
– Нет, сэр, это вы ошибаетесь, полагая, что я невежественный селянин, которого можно застращать жалкими инсинуациями, – сказал Каспар, поднимаясь и указывая на дверь. – А теперь прошу прощения, но в посольстве меня ждут неотложные дела и обязанности, требующие моего внимания. Уверен, вы понимаете, что должны покинуть помещение.
Пашенко встал и слегка поклонился послу:
– Я понял вашу позицию, посол. Доброго вам дня.
Чекист резко повернулся и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, и, когда дверь за ним захлопнулась, все присутствующие облегченно вздохнули.
Каспар почесал макушку и сказал:
– Можете вы в это поверить? Это было бы смешно, если бы не было таким идиотством.
– В чекистах нет ничего смешного, – зловеще заметил Павел.
– Ох, да ладно тебе, – рассмеялся Каспар. – У него нет никаких доказательств.
– Ты не понимаешь, чекистам не нужны доказательства! – рявкнул Павел, поднимаясь и тыча пальцем в Каспара. – Ты не в Империи. В Кислеве любое слово чекиста – закон. Здесь люди исчезают только так. Понимаешь? Они бросают человека в тюрьму, и никто никогда его больше не видит, никто ничего о нем не слышит. Он пропал…
– Даже если это посол иностранного государства? – усмехнулся Каспар.
– Даже если, – кивнул Павел.
Каспар увидел, что Павел совершенно серьезен, и наконец, понял, почему Пашенко держался так уверенно и что, возможно, угроза чекиста не пустой звук.