Ты бы все знал, если бы хоть изредка ходил на педсоветы.
— У меня нет времени для этой ерунды. К тому же я решил не выдвигать свою кандидатуру на следующий срок. И так хватает забот. Один баскетбол отнимает уйму времени.
— Ладно, чемпион, — улыбнулся Мартин. — Так ты зайдешь к ней?
— Угу, — кивнул я. — Пошли сейчас, пока у меня свободный урок.
Мартин остался в приемной, и я вошел в кабинет миссис Скотт один.
— Здравствуйте, миссис Скотт! Вызывали?
— Здравствуй, Фрэнсис! Вызывала. Где это ты пропадал последнее время? — полюбопытствовала она. — Я давно не видела тебя на педсовете.
— Очень много дел. Сплошные тренировки. Я играю за школьную баскетбольную команду.
— Я так и думала. Но на педсоветы все равно нужно ходить. Это одна из обязанностей президента.
— Знаю, — осторожно согласился я, — но я решил в этом семестре не выдвигать свою кандидатуру на выборы президента курса.
— То, что ты решил, будто тебе не хочется работать, еще не основание для того, чтобы отлынивать от работы. Это несправедливо по отношению к твоим товарищам, которые выбрали тебя. Об этом, кстати, я и хотела с тобой поговорить.
— А я думал, вы хотели поговорить о Сэме Корнелле.
— И о нем тоже, — кивнула миссис Скотт. — Мне порой кажется, что одна из причин нашей неудачи с Сэмом заключается в том, что ты пропускаешь заседания педсовета. Видишь ли, Сэм голосовал за тебя. А когда у него возникли неприятности и его вызвали на педсовет, тебя там не оказалось. Если бы ты присутствовал, возможно, он бы поверил нам, увидев лицо друга, который не бросит его в беде.
— О'кей, — проговорил я. — Ну и что мне сейчас делать? Сказать, что мне жалко?
— Нет, Фрэнсис. Тебе ведь на самом деле не жалко. Сейчас ты стал слишком важным и эгоистичным, чтобы жалеть Сэма. Нет, меня заботишь не ты. У тебя все будет в порядке. Я бы хотела помочь Сэму и, надеюсь, ты сумеешь помочь мне.
— Каким образом?
Она подошла к своему столу и села.
— Присаживайся, Фрэнсис.
Я опустился на стул.
— Как тебе, возможно, известно, Фрэнсис, я ненавижу, когда кого-нибудь отправляют в исправительное заведение. Я отказываюсь верить, что в детях изначально заложено что-то плохое. Я работаю, полагаясь на теорию, по которой определенным людям следует доказывать, что испорченные дети испорчены потому, что мы сами их испортили, что в этом столько же нашей вины, сколько и их. — Она улыбнулась. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Кажется, да, — неуверенно ответил я.
— Хорошо. — За стеклами ее очков промелькнула тень улыбки. — Мы сможем лучше работать, если поймем друг друга. — Миссис Скотт открыла папку. — Первые два семестра в нашей школе он учился неплохо. В среднем выходило «85» [9] , а по поведению — "А". Сэм регулярно посещал занятия. За все это время у него был лишь один пропуск и два опоздания.
В этом семестре он уже пропустил 30 дней, опоздал на несчетное число уроков и ужасно себя ведет. Сэм Корнелл уже запустил все предметы и наверняка не сдаст экзамены. Но это само по себе еще не основательная причина для его исключения. Несколько раз его ловили за мелким воровством, несколько раз он обкрадывал магазинчики. Естественно, мы провели свое расследование и выяснили, что большинство его прогулов без причины. Короче, Сэм влип, так это, кажется, у вас называется.
Мы беседовали с его родителями, но они, похоже, не в состоянии объяснить эту перемену. Мать сказала, что Сэм хороший мальчик и что его испортили друзья. И я склонна ей верить. По-моему, Сэм до сих пор хороший мальчик. Но где-то прошлым летом его представления о добре и зле диаметрально поменялись. Сэм где-то сошел с верного пути и так и не вернулся на него. Я беседовала с ним самим, но так ничего и не выяснила.