Истина выяснилась сама собой, когда Найл, окликнув братьев, показал им на черного муравья, волочащего труп кузнечика размером вдвое больше себя самого.
Муравей передвигался задом наперед и в то же время даже не поворачивая головы, чтобы посмотреть, куда идет, однако безошибочно следовал за своими сородичами. Но и эта загадка скоро прояснилась: Найл заметил на тропе бисеринки мелких капель (вот один из муравьев обронил с кончика хвоста точно такую же) – видно, они метили тропу, чтобы другие могли ориентироваться по запаху.
Братья из любопытства двинулись за муравьем, что тащил по тропе кузнечика, на одном из отрезков пути к нему присоединились еще двое и, судя по всему, предложили помощь. Юноши с интересом наблюдали, ожидая увидеть, как же насекомые помогают друг другу, однако вскоре поняли, что те действуют совершенно бездумно. Один из «помощников» попытался подлезть под кузнечика и взвалить его себе на спину, другой ухватился за крыло челюстями, в то время как главный добытчик все продолжал волочь добычу, пятясь задом. В конце концов ноша попросту свалилась на землю, а муравьи продолжали тянуть ее в разные стороны, раздирая на части. Если бы кузнечика волок лишь тот, первый, проку было бы куда больше.
Братьям эта бессмысленная суматоха казалась до ужаса забавной, и они покатывались со смеху.
Следуя за муравьями, юноши добрались до их жилища – широкого лаза в земле возле корней акации.
Попасть туда можно было, лишь миновав двух рослых насекомых, которые бдительно касались щупиками всякого входящего – видимо, чтобы проверить, свой или чужой.
Остановившись немного поодаль, братья укрылись за акацией и оттуда наблюдали за неустанным хлопотливым движением. Как-то не сразу до них дошло, что прятаться и не обязательно: муравьи-охранники напрочь лишены зрения, у муравьеврабочих оно очень слабое. Ориентировались они в основном по запаху, благо обоняние у них развито превосходно, и, несомненно, догадывались, что за колючим кустом притаились теплокровные существа. Так как пищи вдосталь, а существа не выказывают враждебности, то незачем на них и нападать.
Хролфу это зрелище начало мало-помалу наскучивать, Найл вообще, разморившись на солнышке, стал клевать носом, даром что сидели они в тени, а вот Вайг, прирожденный следопыт, самозабвенно рассматривал все мелочи. Именно Вайг сделал вывод, что и дерево, под которым они сидят, и цветущий кустарник вокруг – все это неотъемлемые части муравейника. В ветвях дерева и среди корней кустарника в изобилии водились также толстые, напоминающие круглые зеленые виноградины, афиды, которые поглощали листья и сок растений.
Время от времени к ним подбегал какой-нибудь из муравьев и притрагивался к округлому брюшку антеннами, и тогда из анального отверстия тли проступала большая круглая капля прозрачного клейкого вещества, и муравей поспешно ее сглатывал.
Затем «просьба», как правило, повторялась: муравей опять щекотал антеннами брюшко тли. Вайг тоже решил попробовать. Подойдя поближе, он бережно прикоснулся пальцами к брюшку афида, угнездившегося в корневище куста. С первого раза ничего не получилось: не было еще навыка. Но уже довольно скоро он, приноровившись, ловко пощекотал кончиками пальцев брюшко, и тут же проступила крупная капля.
Вайг, сосредоточенно нахмурясь, осторожно попробовал ее на язык. Секундудругую помедлив, он аппетитно причмокнул и приложился еще раз, уже смелее.
В конце концов уговорил присоединиться и братьев, и те не пожалели: вещество оказалось сладким, сахаристым, с непривычным, но довольно приятным привкусом. Их нисколько не смущало, что они попробовали испражнения зеленого насекомого: всякое приходилось едать, голод не тетка.
– Жаль, нельзя прихватить пару-другую этих жуков домой, – вздохнул Хролф.
– А у нас там такие тоже водятся. Я уже пару раз замечал.