Но это же великолепное зрелище!
– Это все из-за субъективности восприятия. Если человек родился, вырос и работает в тесных комнатах и узких коридорах, то выход сюда, на открытое пространство, когда над головой – одно бездонное небо, – может привести к серьезному нервному потрясению. Правда, с пяти лет сюда начинают поднимать детей – по разу в год. Хотя я сомневаюсь, что в этом есть смысл – первые несколько раз ребятишки просто впадают в истерику. Следовало бы поднимать их сюда с грудного возраста, и не реже раза в неделю.
– Действительно, в этом, наверное, нет особого смысла. Даже если они никогда не выйдут наверх – они будут счастливы там, внизу, – ведь это они управляют Империей. Кстати, вы не знаете, на какой высоте мы находимся?
– Наверное, где-то около полумили? – Гааль спохватился, не звучит ли его вопрос слишком наивно.
Джиррил мягко усмехнулся:
– Нет, всего пятьсот футов.
– Как?! Мы ведь поднимались на лифте около…
– Совершенно верно. Только больше половины времени занял подъем к поверхности земли. Город на Транторе уходит более чем на милю в глубину. Это как айсберг – девять десятых всех конструкций скрыты под землей. Часть из них уходят даже на несколько миль под дно бывшего океана. Здесь зарылись так глубоко, что используют перепад температур между поверхностью планеты и глубинными слоями для выработки электроэнергии. Вы не знали об этом?
– Нет. Я думал, вы используете атомные генераторы.
– Раньше так и было, но этот способ оказался дешевле.
– По-видимому.
– А вы что думаете обо всем этом? – на миг добродушное выражение исчезло с лица Джиррила.
Гааль замялся.
– Это потрясающее зрелище, – выговорил он.
– Вы здесь в отпуске? Путешествуете? Осматриваете достопримечательности?
– Не совсем. Я давно уже хотел посетить Трантор, а сейчас мне предложили здесь работу.
– Работу?
– Меня пригласили участвовать в проекте доктора Селдона из Транторского Университета, – счел нужным пояснить Дорник.
– Ворона-Селдона?
– Не понял… Я имел в виду доктора Хари Селдона, психоисторика. А никакого ворона-Селдона я не знаю…
– Так я о нем и говорю. Его прозвали вороном – Селдон постоянно каркает и предсказывает всякие несчастья.
– Серьезно? – Гааль был искренне удивлен.
– Вам бы следовало это знать – ведь вы же собираетесь работать у него?
– Да, собираюсь. Я математик. А что за несчастья он предсказывает?
– А вы не знаете?
– Боюсь, что не имею ни малейшего представления. Я читал статьи Селдона и его коллег. По теоретической математике.
– Далеко не все его работы были опубликованы.
Гааль начал испытывать раздражение.
– Пожалуй, мне пора идти. Приятно было с вами познакомиться.
Джиррил равнодушно помахал рукой ему вслед.
В номере Гааля Дорника ожидал человек. От неожиданности Гааль не задал обычный в таких случаях вопрос: «Вы что здесь делаете?» Человек поднялся ему навстречу. Был он стар, почти лыс и при ходьбе прихрамывал, но Дорник увидел лишь его ясные голубые глаза.
«Меня зовут Хари Селдон», – произнес он за мгновение до того, как затуманенный мозг Гааля Дорника сопоставил обращенное к нему лицо с многочисленными фотографиями, которые он неоднократно видел ранее.
4
Психоистория – …Гааль Дорник с помощью нематематических понятий определил психоисторию, как раздел математики, рассматривающий реакции больших групп людей на долгодействующие социально-экономические стимулы… …На основании вышеупомянутых определений было сделано заключение, что рассматриваемые группы людей достаточно велики, чтобы стать объектами точного статистического анализа.