Ее голубые глаза смотрели так уверенно, губы были так сурово сжаты, руки так твердо легли на ремень, что Селдон понял – она не шутит.
– Ладно, – сказал он, – но если ты останешься в живых, и я еще раз увижусь с Челвиком, я потребую с него плату за то, что буду продолжать возиться с психоисторией. Дорс, как бы ты ни была мне дорога, я потребую, чтобы он забрал тебя. Понимаешь?
Дорс неожиданно улыбнулась.
– Не надейся. И не подлизывайся. Со мной этот номер не пройдет. Никто меня не заберет.Понимаешь ?
68
Как только мелькнули буквы «Биллиботтон», Дорс и Селдон торопливо выскочили из вагончика экспресса. Первым признаком того, что их ожидало, могла служить хотя бы отсутствующая вторая буква «и» в названии остановки. На ее месте просто горело пятнышко света.
Гэри и Дорс спустились по лестнице и оказались на улице. Было немного за полдень, светло, и на вид улица ничем не отличалась от того района Даля, из которого они уехали.
А вот пахло тут совсем иначе, какой-то тухлятиной, а на тротуаре повсюду валялись кучи мусора. Уборочными машинами, в буквальном смысле слова, не пахло за километр.
И тем не менее – улица как улица, ничего особенного. Откуда же бралась такая напряженность, почему так тяжело дышалось?
Может быть, из-за пешеходов? Их было не больше и не меньше, чем в других местах, но все-таки они были какие-то другие. Обычно в городской сумятице и спешке люди выглядят занятыми, торопливыми, думают о чем-то своем. Только так и можно выжить на Тренторе – игнорировать друг друга, не смотреть встречным в глаза, ни о чем не думать, кроме того, куда и зачем идешь. Или наоборот, как в тихом райончике, где обитали Тисальверы, предаваться ритуальному дружелюбию вечернего променада.
А здесь, в Биллиботтоне, и в помине не было ни дружелюбия, ни отчужденности. По крайней мере, по отношению к не местным. Головы всех встречных до единого, а также всех, кого обгоняли Селдон и Дорс, автоматически поворачивались им вслед, и все взгляды были злобные, нехорошие.
Одеты прохожие были неряшливо, потрепанно. Грязью и нищетой несло ото всех, и Селдон почувствовал себя неловко в чистой, глаженой одежде.
– Как ты думаешь, – спросил он у Дорс, – где может жить матушка Ритта?
– Не знаю, – покачала головой Дорс. – Это твоя идея, вот и гадай теперь, где она живет. Я другим заниматься буду. На мне – защита, и у меня сильное подозрение, что без работы я не останусь.
– Я-то думал, что можно будет просто спросить у первого встречного, – сказал Селдон немного виновато, – а теперь как-то не могу решиться.
– Я тебя не виню. И не думаю, что кто-то с радостью придет тебе на помощь.
– Ну да ладно, есть еще такая вещь на свете, как детишки, – сказал Селдон и поманил кого-то пальцем. На его призыв сразу откликнулся мальчишка. На вид ему было лет двенадцать, по крайней мере, усы еще не пробились. Он остановился как вкопанный, во все глаза разглядывая Дорс и Селдона.
– Ты, наверное, думаешь, – фыркнула Дорс, – раз он такой маленький, он меньше ненавидит чужаков?
– По крайней мере, может, хоть не такой злющий, как взрослые. Если мы подойдем поближе, он в худшем случае удерет и осыплет нас ругательствами, но уж драться-то вряд ли полезет.
– Молодой человек! – позвал мальчишку Селдон. Мальчишка отступил на шаг, но смотрел по-прежнему на Дорс и Селдона.
– Поди сюда, – поманил его Селдон.
– А на чё? – поинтересовался мальчишка.
– Хочу спросить дорогу. Да не бойся, подойди поближе, чтобы мне не кричать.
Мальчишка сделал два шага вперед. Мордашка у него была чумазая, но глазки умненькие и веселые. На босых ногах красовались совершенно разные сандалии, а на штанине – грубая заплатка.
– Каку таку еще дорогу? – спросил он и шмыгнул носом.
– Мы ищем матушку Ритту.