– Вадим, я плохо реагирую на тактильный контакт с малознакомыми мужчинами, так что, если вас не затруднит, не стоит ко мне прикасаться без какой-либо надобности.
– Я всего лишь хотел вас похвалить за опрятный внешний вид. Но если вам всё не нравится, то идите в зал и встречайте гостей. И не вздумайте сидеть за барной стойкой, потому что следующим предупреждением будет штраф, – Вадим резко развернулся и ушёл. Все работники кухни смотрели на меня сочувствующим взглядом, но никто не захотел вступиться и приобрести врага в лице Вадима.
Я ходила по пустому залу ресторана, стараясь не думать о плохом, иногда мой взгляд встречался с взглядом Саши за барной стойкой, и он обворожительно мне улыбался. Мы начали подготавливать «шведский стол» для завтрака, и за работой я не замечала косых взглядов Вадима, точнее сказать, старалась не обращать на них внимания. Но это ещё больше выводило его из себя, он становился просто невыносимым, поэтому мы с Лизой за глаза называли его «Капитан-истерика». Его суперсилой было умение создать конфликтную ситуацию на пустом месте.
Так время в первой смене тянулось от завтрака до обеда, потом уборка, сдача и закрытие смены. К четырём часам я была свободна. Тогда я могла отдохнуть, поспать, поплавать или даже сходить на массаж к Яне, если она была свободна. Выходной у нас был раз в неделю, и то не всегда, только при условии, что все здоровы и могут работать. Несколько дней подряд у Вадима было хорошее настроение, и он даже ко мне не придирался. Это странное поведение не могло не насторожить нас с Лизой. Очень скоро мы узнали разгадку, это была кратковременная интрижка с одной из поварих в холодном цехе, но как только она закончилась, всё вернулось на свои места, и он быстро вспомнил о нашем существовании. И тогда мы в полной мере могли насладиться его сексуальными фрустрациями.
Зина привыкла к работе на ресепшене, и то, что казалось ей невозможным и странным, очень быстро превратилось в привычное и знакомое. Её коллеги по цеху быстро и точно подобрали ей нужный образ, чтобы она не была их копией и в то же время смогла проявить свою индивидуальность. Теперь Ида была жгучей брюнеткой с прямой чёлкой и длинными волосами. Её голубые глаза выигрышно контрастировали с чуть более светлым оттенком отдельных прядей, а мелкие черты лица подчеркивали её женственность и хрупкость. Ида больше не сутулилась, а гордо вышагивала на высоких каблуках в новом имидже, иногда мне казалось, что ей не хватает таблички «Осторожно, женщина в образе!», но я ей об этом не говорила. В душе я даже была за неё рада: смена места и обстановки на неё подействовала как нельзя лучше, в отличие от нас с Яной.
Яна безрезультатно пыталась охмурить Альберта, который очень скоро начал от неё скрываться в своем кабинете. А она непринужденно-настойчиво предлагала ему сходить к ней на массаж в любое удобное для него время. Яна пыталась как можно чаще пересекаться с Альбертом на работе, и, если ей это удавалось, она автоматически забывала обо всем на свете, и о клиентах в том числе. За что регулярно получала выговоры, которые делал Альберт лично, а Яна вместо того, чтобы нервничать и переживать, молча стояла, потупивши глаза, и только блаженно улыбалась, хлопая ресницами.
– Яна Олеговна, я вынужден в очередной раз сделать вам замечание по поводу качества вашей работы. На вас опять поступили жалобы.
– От кого? От блондинки, которая была час назад? Она сама не знает, чего хочет. То у неё болит поясница, то под лопаткой, не жмите так сильно, не нужно меня гладить, разминайте энергичней…
– Нет, не от неё. На вас пожаловался молодой парень. И он утверждает, что во время массажа вы пытались к нему приставать. Это правда?
– Быть такого не может. Я на работе сама целомудренность. Ну, разве что, рассказала я ему пару эпизодов из своей личной жизни.
– А зачем? Зачем трогали его пресс, зачем пели ему песни?
– Пресс я не трогала, а массировала, у него был общий массаж тела.
– Песни тоже входят в общий массаж тела?
– Нет. Понимаете, я ему рассказала о том, что являюсь преподавателем по вокалу, а он мне не поверил. Вот я и решила доказать подлинность своих слов. Если бы он сказал мне прекратить, я бы с радостью это сделала, желание клиента для меня закон.
– Если бы желание клиента было для вас закон, вы бы молчали, а не несли всякую ахинею. Я вас предупреждаю, ещё одна жалоба на вас – и нам с вами придётся распрощаться.
– Я вас поняла. Больше никаких песен и никаких разговоров с клиентами.
– Очень на это надеюсь. А теперь можете идти работать. И помните: это последнее замечание.
Яна молча вышла из кабинета Альберта и разочарованно побрела на своё рабочее место. Она редко когда грустила, но в этот момент ей было действительно паршиво. Она носила на работу короткие юбки и максимально открытые платья в надежде обратить на себя внимание Альберта. Но он вёл себя сдержанно и закрыто, и услышать от него что-то большее, чем сухое «здравствуйте», было невозможно. Яна давно поняла, что у него есть женщина, и что он не один, но надежда закрутить с ним, пускай даже интрижку, её не покидала.
Я вышла из отеля и направилась к бассейну. В свободное время мы могли плавать и загорать, если свои рабочие часы закрыли и отработали. Для этого были специально отведённые места для персонала. Да, да, никакого общего пляжа с гостями отеля. Может, кто-то скажет, что это дискриминация прав человека, но так поддерживалась субординация клиент – обслуживающий персонал. Сам пляж был не так уж и плох. Конечно, не было никакой колючей проволоки, которой был отделён пляж для персонала и для отдыхающих, но это был небольшой угловой кусочек побережья, где очень часто не хватало шезлонгов, потому что их отдавали отдыхающим в случае нехватки. Все приходили со своими большими полотенцами, абсолютно не надеясь заполучить шезлонг. Но мне повезло, и когда я пришла, где-то около пяти вечера, то уже большая часть гостей начали расходиться. На пляже становилось пустынно и в то же время очень спокойно. Я смотрела на море, слушала его шум и ощущала, как всё, что меня раздражало и представляло для меня беспокойство, стало исчезать. Я забывала о тяжелом разводе, который всё еще никак не мог выйти у меня из головы, забывала о своей нынешней ситуации, о том, что у меня нет денег, нет нормальной работы, что я не знаю, как мне жить дальше. Я даже забывала о мерзавце Вадиме, который с неподдельным энтузиазмом отравлял мой каждый рабочий день. Море лечило, я это точно знала.
– Привет! Я так и знала, что встречу тебя здесь.
– Привет, – я оглянулась и увидела Люду, кровать которой находилась над моей кроватью в комнате, где мы жили. – Думаю, не сложно было догадаться, куда я иду, по купальнику и парео.
– Можно рядом с тобой лечь?
– Ни в коем случае. Твое место на втором этаже.
– Смешно… – проговорила она и расстелила рядом полотенце. – Устала? День сегодня был не из легких.
– Если бы не этот «деграданте» Вадим, которого нужно терпеть каждый день, всё было бы отлично.
– А мы сегодня просто умирали. Одна работница горячего цеха не пришла на работу и ещё одна из холодного. А потом, как выяснилось, обе отравились и не могли встать с кровати.
– Отравились? Чем?
– Алкоголем. Одна из них, между прочим, бывшая зазноба Вадимки.
– Я почему-то не удивлена. Встречаться с этим козлом, будучи в нормальном, здравомыслящем рассудке, невозможно.
– Да она квасит нон-стоп. И на работу частенько приходит уже навеселе. Строгает салаты и поёт русские народные. Совсем было распоясалась, когда они стали шашни крутить. Поддавала прямо в туалете на работе. А он ничего, молчит.
– А он всё мне выговаривает, во всём у него я виновата. А бабу свою он не беспокоит, он для неё «дольче виту» устраивает, – с обидой сказала я.
– Так он и тебе «дольче виту» может устраивать, – хохотнув, ответила Люда.
– А, нет. Хватило с меня дольче виты с бывшим мужем в законном браке. До сих пор в себя прийти не могу. А ты замужем?