ФАРР-ЛА-КАБИР
Во имя Творца, Единого, Безначального, да пребудетего милость над нами! И пал Кабир белостенный, и восселна завоеванный престол вождь племен с предгорий Сафед-Кух,неистовый и мятежный Абу-т-Тайиб Абу-Салим аль-Мутанабби,чей чанг в редкие часы мира звенел, подобно мечу,а меч в годину битв пел громко и радостно,слагая песню смерти...
То, что гнало его в поход,Вперед, как лошадь -- плеть,То, что гнало его в поход,Искать огонь и смерть,И сеять гибель каждый раз,Топтать чужой посев - То было что-то выше нас,То было выше всех.
И. Бродский."Баллада короля".
КАСЫДА О НОЧНОЙ ГРОЗЕ
О гроза, гроза ночная, ты душе -- блаженство рая,Дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой,
Дашь ли быть самим собою, дарованьем и мольбою,Скромностью и похвальбою, жертвою и палачом?
Не встававший на колени -- стану ль ждать чужих молений?Не прощавший оскорблений -- буду ль гордыми прощен?!
Тот, в чьем сердце -- ад пустыни, в море бедствий не остынет,Раскаленная гордыня служит сильному плащом.
Я любовью чернооких, упоеньем битв жестоких,Солнцем, вставшим на востоке, безнадежно обольщен.
Только мне -- влюбленный шепот, только мне -- далекий топот,Уходящей жизни опыт -- только мне. Кому ж еще?!
Пусть враги стенают, ибо от Багдада до МагрибаПеть душе Абу-т-Тайиба, препоясанной мечом!
Глава первая,где излагаются сожаления по поводу ушедшей молодости,слышится топот копыт и бряцанье клинков,воспеваются красавицы и проклинаются певцы,но даже единым словом не упоминается о том, что всякомуправоверному в раю будет дано для сожительства ровносемьдесят две гурии, и это так же верно,как ваши сомнения относительно сего.
1
Рыжая кобылица зари, плеща гривой, стремительно неслась в небо. Словно хотела пробить первый свод, как следует тряхнув подвешенные на золотых цепях звезды, и ворваться туда, где ангелы в воплощении животных предстоят перед Всевышним за разных зверей. Туда, где бродит одиноко белоснежный петух, чей гребень касается опор неба второго -- хоть пятьсот лет пути разделяет небеса! -- и про которого сказано: "Есть три голоса, к коим Аллах всегда преклоняет свой слух: голос чтеца Корана, голос молящего о прощении и кукареканье сего петуха". Ибо все твари земные просыпаются от его пенья (кроме человека), а прочие кочеты поют "алилуйя" тем же тоном, что и белый гигант.
Говорят, в преддверии Судного Дня смолкнет великий провозвестник зари, сложит крылья и нахохлится, а следом за ним онемеют все петухи земли; и это будет знаком скорого конца мира.
Несись, рыжая, тешь себя несбыточными надеждами, пока есть еще время, пластайся в яростной скачке над минаретами Басры и Куфы, дворцами аль-Андалуса и острова Вахат, садами Исфахана и Хуросона -- гони!..
...человек у ночного костра невесело ухмыльнулся. Поворошил угли палкой с завитком на конце, похожим на вытянутую букву вав; и в ответ иные буквы зарделись, заплясали в очнувшемся пламени -- алиф, мим, нун, син, каф... ты, гроза, гроза ночная... Заревая кобылица пока что существовала лишь в воображении человека, до бега ее оставалось не меньше трех часов, а реальность была совсем иной: костер, который пришлось разводить заново, ежеминутно поминая шайтана над сырыми дровами. Гроза промочила одежду до нитки, бурнус пришлось дважды выкручивать, и в итоге сухими остались лишь нижние шаровары из кожи, пропитанной овечьим жиром; да еще упрятанный на дно запасного вьюка уккаль -- головной убор бедуинов.
Полотнище ткани и витой шнур, удерживающий покрывало на голове.
Человек еще раз усмехнулся. Уккаль подарили ему те, кто сейчас рыскал по пустыне в надежде залить пожар ненависти кровью беглеца. Смешная штука -- жизнь. Все прекрасно знают, куда влечет нас течение, и тем не менее каждый надеется, что именно его забросит в иное русло.