Стасик было чухнулся исправлять ситуацию, но быстро остыл. Ему аккуратно дали понять, что менять ничего не надо… Не последнюю роль в этом, как мне видится, сыграли и высокие покровители Марго, благо компромат она собирала везде, всегда и на всех без какого-либо разбору. Стасику ставший столь мелким актив в строительном бизнесе оказался без надобности, так что развелись они тихо и спокойно. В результате Маргарита Павловна, в ту пору ещё Архангельская, стала полноправной владелицей достаточно крупного строительного холдинга. Впрочем, время шло, бизнесом Марго занималась спустя рукава, и сейчас её фирма представляет из себя нечто среднее между конторой по ремонту коттеджей и компанией по сносу аварийных строений и благоустройству дворовых территорий.
– Слушай, откуда ты это всё разузнал?
– Понимаешь, когда я понял, что наши казанские «пинкертоны» ничего существенного нарыть не в состоянии, мне пришлось обратиться к одному однокашнику по Высшей школе Конторы Глубокого Бурения. Был у него ещё со студенческих времён передо мной небольшой должок. Как бы не хотелось, но пришло, видимо, время мне его истребовать. Он-то мне всю подноготную на Марго и слил… Подожди, я ещё не закончил. Слушай дальше…
Как я уже говорил, бизнесом Марго почти не занималась. Рядом с мужиками её тоже в то время почти не видели, зато стали изредка замечать среди посетительниц тематических вечеринок в «радужных» клубах. Похоже, испробовавшая мужиков во всех позах Марго, и сама почувствовала в себе мужское начало и начала интересоваться девочками. Где-то в этой тусовке она и встретила своего крайнего на данный момент бывшего мужа – дипломата Михтялёва-Зарузского, с котором вскоре вступила в законный брак и покинула пределы Родины, целиком и полностью посвятив себя вновь обретённой семье и дипломатической работе супруга.
Далее о Марго никто ничего не слышал. И так продолжалось до тех пор, пока её голубых кровей супруг не исчез при достаточно неоднозначных и до сих пор невыясненных обстоятельствах. После того, как по суду его признали умершим, Марго окончательно осела в Москве, где и проживает в своей большой четырёх комнатной квартире в полное своё бабское удовольствие. Вот, вкратце-то, и всё…
– Вовка, да – ты глыба! Сорри, конечно, что я так тебя напряг…
– Да ну, брось ты. Это – моя работа. Да и должок однокашника за прошедшее время успел настолько обесцениться, что скоро из компромата достоинством бы стал, – многозначительно ответил Вовка. – Подожди, я ему твою конфиденциальную почту оставил. Ты ящик проверял?
– Нет ещё…
– Так в чём же дело. Он обещал свежие фотки Марго раздобыть и выслать «как только, так сразу»…
– Обязательно проверю, но не сейчас. Сейчас, Володя, ты меня извини, мне нужно побыть одному, попробовать переварить тот поток информации, который ты здесь только что на меня вылил.
– Ну, тогда и я пойду. Не смею более нарушать интим руководителя… – намеренно учтиво, чуть ли не присев в книксене, откланялся Коростелёв. После чего положил на стол очередную папку с только что озвученной информацией, вышел в приёмную, подмигнул Зебенисе и пошёл по коридору. – Ты, это… Свисти если что, я рядом…
– Меня ни с кем не соединять! Нет меня сегодня! Ни для кого! – коротко кинул секретарше Макс и закрыл за собой дверь на ключ.
«Свистну, свистну», – Максим вновь набил табаком с ароматом вишни яблоневую трубку, сделал пару глубоких затяжек и ввёл пароль к ящику «секретной» электронной почты.
Действительно, во «входящих» лежало непрочитанное письмо с незнакомого ему почтового ящика. Открыв его, во вложении Макс обнаружил подборку фотографий. Похоже, снимали в не очень хорошо освещенном помещении и, к тому же, скрытно, поэтому качество материала местами оставляло желать лучшего и заставляло приглядываться.
Максим сделал очередную затяжку и принялся изучать снимки. Интерьеры, в которых работал фотограф, очень смахивали на не так давно посещённый им в Москве «Пипермент». На всех фото присутствовала одна и та же женщина, что в контексте расследования было не удивительно. Удивительно было то, что по нескольку раз отсмотрев материал, Максим признал в ней свою знакомую шальную императрицу коптевского уезда, а рядом с ней… «Ах ты ж, отставной козы я барабанщик! Мало того, что вертихвостку-Ритку не признал, так ещё и сам героем репортажа Коростелёвского папарацци в погонах стал! Хотя годков уже прошло будь здоров сколько… То-то же ей имя моё фиолетово было! Впрочем, чего я удивляюсь, все мы на карандаше у «папаши Мюллера» ….
В третий раз за день набив трубку, что с ним случалось крайне редко, и кольцами выпустив душистый дым, Максим сидел в кресле и напряженно перебирал приходящие на ум варианты развития ситуации. Зачем Марго нашла его? Почему предпочла играть с ним в непонятные игры, а не зашла сразу в лоб? Зачем вся эта история с «по типу его» сыном, который, судя по всему, и сам в силах дать прикурить так, что мало не покажется?
Отымев себя в мозг только множащимися по мере продвижения в попытках анализа ситуации риторическими вопросами, в конце концов Максим решил не выпендриваться и не нарываться.
Все мы и так давно и крепко подсажены «на иглу» негативного контента. Мы, как без воздуха, уже не можем жить без плохих новостей. Если сегодня нигде ничего не взорвалось, никого не покалечили или не убили, или, на крайний случай, побережье какого-нибудь очередного бананово-лимонного Сингапура не разнесло цунами и не завалило вулканическим пеплом, нам начинает казаться, что жизнь проходит мимо нас. Тогда, в дефиците внешнего негатива, мы начинаем генерить негатив внутренний, негатив бытовой. И таким образом, думая, что восстанавливаем гармонию, купируем абстинентное состояние, сопутствующее нашей информационной ломке.
Макс решил не идти против течения потока событий и жить дальше по давно отработанной и проверенной временем стратегии – не выяснять отношения, прикинуться одноклеточным имбецилом с минусовым ай-кью, смотреть, слушать, но при этом тихонько анализировать всё услышанное-увиденное. Оговорки и очепятки по Фрейду ведь ещё никто не отменял!
«Раз Марго от меня чего-то нужно, значит, рано или поздно, это всё прорвется и выяснится… Судя по всему, акула она опытная, значит это – вопрос времени… Прокалываются все!», – думал Макс и пока что даже не подозревал, насколько рано может быть поздно и не вовремя.
Приехав в офис на следующий день, Максим сразу же почувствовал неладное. У подъезда его офиса стояла незнакомая машина с московскими номерами. «Три семёрки… Семь смертных грехов в семи кругах ада семь дней в неделю», – про себя «расшифровал» Максим шараду, поднимаясь в лифте. Его подозрения только усилились, когда в приёмной он увидел потерянно-обескураженное лицо Зебенисы.
– Максим Валерьевич, я её не впускала. Я пришла на работу, а она уже была там… Она сама… – изо всех силах то ли кудахтала, то ли причитала Зебени.
– Всё хорошо, Зеби… – тихо сквозь зубы бросил в ответ секретарше он и, не обращая более ни на что никакого внимания, уверенно проследовал к себе. У окна, повернувшись спиной к двери стояла ОНА. Собственной персоной…
– Ну, здравствуй, Марго! – поприветствовал Максим с порога свою «давнюю бывшую». – Какими ветрами?
– Знаешь, иногда момент, который ты так долго ждал, приходит в самое неподходящее время. Начать новую жизнь не сложно, сложно к старой не возвращаться. Самая большая глупость – это делать то же самое и надеяться на другой результат, – вместо приветствия задумчиво ответила ему она. – Я тебе визиточку со своими контактами на стол кинула.
– У тебя что-то не так? С сексом? К тебе мужики потеряли интерес?
– Столько лет прошло, а ты до сих пор на меня злишься… Нет, с сексом у меня всё в порядке. Я про Игоря…
– В Москве ты, помнится, уже говорила мне, что смешная. Спешу тебя обрадовать, ты не смешная, ты – комик!
– Ты думаешь, я шучу?
– Нет, в горле. Марго, я вырос в те времена, когда бутик ещё был бутербродом. Так что – «упс»…