Утреннее солнце грело как-то робко и нерешительно, а ветер подталкивал в спину, словно напоминая, что пора спускаться вниз, к реке, и поискать там защиту от холода, пищу, одежду и оружие. Оружие - непременно! Если в местных лесах водятся подобные твари, добрый топор или копье были важнее еды и пары сапог. Бросив последний взгляд на мертвую тварь, потом - на льдистое голубоватое мерцание у горизонта, разведчик развернулся и побежал вниз.
Просека помогла ему быстро спуститься футов на двести, а быстрое движение согрело. Лес тут был гуще, темней, чем на вершине - настоящий бурелом, решил Блейд, прислушиваясь к тихим шорохам и птичьим вскрикам. Хотя тревожная тишина предупредила бы его о приближении серой твари, он крался меж деревьев словно тень, стараясь избегать открытых участков и внимательно поглядывая под ноги, чтобы не наступить на сухую ветку; здесь могли водиться другие крупные хищники, и самый опасный из них - человек! Помня о возможных неприятностях, разведчик продолжал свое неторопливое и осторожное передвижение, делая это так искусно, что даже индейцы сиу, известные своим умением бесследно растворяться в лесу, наверняка прониклись бы уважением к этому бледнолицему. Впрочем, пока он не заметил ничего, что говорило бы о присутствии крупного животного или человека - кроме покинутой им просеки со штабелями бревен.
Характер растительности постепенно менялся - хвойные деревья, похожие на сосны с необычно длинными иглами, постепенно начали смешиваться с лиственными. По дороге Блейд подобрал толстую суковатую палку, сначала решив воспользоваться ею как дубинкой, но уже скоро это грозное оружие превратилось в посох. Расстояние до реки было совсем не так мало, как показалось ему сверху, с высоты горного склона. К тому же склон этот становился все круче и круче, и Блейд уже не столько шел по лесу, сколько спускался по наклонному откосу, хватаясь за ветки, корни деревьев и кусты. Однажды он все-таки не удержался, сорвался вниз и, пролетев футов двадцать, упал в густые заросли колючего кустарника. Эти кусты предохранили его от серьезного увечья, но вылез он оттуда исцарапанным до крови.
День начинал клониться к вечеру, и к тому времени, когда Блейд заметил между стволами блеск водной поверхности, уже наступили сумерки. Разведчик понял, что еще немного, и темнота застанет его в пути. Однако главная цель - река - была практически достигнута, теперь следовало остановиться и позаботиться о ночлеге.
Тут было гораздо теплей, чем в горах; землю покрывал толстый слой опавших листьев, а невдалеке, в речной пойме, шумели на ветру густые заросли осоки и камыша. Разведчик надергал длинных упругих стеблей и уложил их на собранные в большую кучу листья, устроив вполне приличную постель. Закопавшись в самую середину своего ложа, он свернулся, словно барсук в норе, и задумался. Миновал день, но ему не удалось найти ни одежды, ни пищи. С одеждой, впрочем, можно было подождать, но еда становилась первоочередной проблемой; еще немного, и он начнет терять силы. Блейд не сомневался, что сумеет раздобыть в лесу что-нибудь съестное, ягоды или дичь, однако охота требовала времени. Впрочем, альтернатив не оставалось; даже сырое мясо лучше, чем ничего... Разведчик стал припоминать, попадались ли по дороге следы оленей или диких свиней, но усталость взяла свое: незаметно он задремал. В эту ночь он видел во сне сочный бифштекс с жареным картофелем, медленно уплывавший в темное небо, перечеркнутое зигзагом из девяти синих звезд.
Яркий солнечный луч, нашедший брешь в густой листве, ударил прямо ему в глаза. Блейд пробудился почти мгновенно, вскочив, он сделал несколько приседаний и отправился к реке.