Шипастые копья впились в мягкие тела, и смертоносцев захлестнула такая волна боли, что даже перепоясанные ремнями пауки, успевшие удрать до гребня холма, свалились в жестоких судорогах.
Всадники промчались почти до стены, оставляя за собой омерзительное месиво - Найла чуть не вытошнило, - развернулись и разделились на две части, чтобы добить уцелевших пауков. Они неслись, беспощадно затаптывая раненых, сминая стоящих на ногах, уничтожая все живое, и лишь считанным сотням смертоносцев удалось спастись.
А потом Найл показал то, что осталось после сражения: широкое поле, устланное рваными телами смертоносцев; обрывки лап, обломки хелицер, клочья голов с черными влажными глазами. Толстый - почти по колено слой из того, что еще вчера жило, дышало, думало...
- Ну как, ты все еще боишься использовать жнецы? - холодно поинтересовался Посланник Богини. - Они идут сюда. Им не нужны свободные смертоносцы. Они собираются жить здесь сами. Поставить на центральной площади столб, на котором сидит паук с человеческим лицом, а потом веселиться - насиловать женщин, убивать всех остальных, а созданное нами забирать себе, продавать, превращать в деньги...
Смертоносцу-Повелителю неведомо было ни что значит "насиловать", ни что значит "продать" - смертоносцы вообще не знакомы с понятием личной собственности, - однако по пропитывающим Найла эмоциям он догадался, что это так же ужасно, как и "убивать".
- Какой же злобой нужно обладать, чтобы изобрести сразу две муки, равные смерти! - дало трещину хваленое спокойствие повелителя пауков. Против таких мокрых врагов можно применить любое оружие.
Для человека слово "мокрых" не несло того смысла, который вложил в него Смертоносец-Повелитель: пауки не умеют плавать, совершенно беспомощны в воде и ненавидят широкие водные поверхности на том неосознанном уровне, на каком некоторые женщины боятся маленьких, вкусных и совершенно беспомощных перед человеком крыс. Непереносимость смертоносцами воды настолько велика, что даже во времена неограниченного владычества над людьми пауки, пересекая море на кораблях, отдавали всю власть и вверяли жизни людям-морякам, впадая в состояние, напоминающее ступор.
Думая о захватчиках, правитель пауков излучил такую эмоцию, будто попал в воду на самом глубоком месте самого широкого моря. В человеческом языке для такого ощущения названия попросту нет.
- Нужно собрать все оставшиеся силы в новую армию, усилить ее жнецами и выставить в пустыне, там, где я вышел к полям, - предложил Посланник Богини и замолк, с интересом наблюдая, как работает фасеточное сознание Смертоносца-Повелителя над возникшей задачей.
Какой-то небольшой кусочек его разума прикидывал, откуда еще можно наскрести бойцов, другой - где назначить им точку встречи, третий беспокоился о том, что войско противника может просто обойти выставленную армию, не принимая боя, а потому хорошо бы встать не в пустыне, а на дороге, перед входом в город...
Тут Найл вмешался, послав картинку цветущих крестьянских хозяйств, какими они выглядят сейчас, и вид обугленных равнин, в которые они превратятся после прохода врага. Даже уничтоженные в конце концов, захватчики нанесут слишком большой урон городу и определенно посадят жителей на голодный паек. Смертоносец-Повелитель подумал и согласился. Одновременно - откуда-то из другой фасетки - пришла справедливая мысль: если враг попытается их обойти, пауки могут просто ударить ему в спину.