Приор Леонард лично прислуживал гостю за ужином, многословно выказывая свое облегчение по поводу прибытия столь искусного лекаря.
- Да, брат, у меня никогда не было ни твоих познаний, ни возможностей приобрести их. И я никогда еще, Бог свидетель, не видел в нашем лазарете такого несчастного искалеченного человека. Сначала я подумал, что у меня на руках покойник, а потом мы поняли, что этот человек еще жив, и попытались остановить кровотечение и хорошенько закутать беднягу, чтобы отогреть. Возможно, мы так и не узнаем, что случилось и почему с ним так жестоко обошлись.
- Кто принес его? - спросил Кадфаэль.
- Один наш арендатор, который живет возле Хенли. Это Рейнер Даттон, добрый землепашец. В ту ночь впервые выпал снег и подморозило, а у Рейнера потерялась телка - знаешь, из тех, что вечно отбиваются от стада. Он искал ее вместе с двумя своими парнями. Они наткнулись на этого несчастного у обочины дороги и, все бросив, поспешили принести его сюда. Ночь была бурная - тьма непроглядная и сильный ветер. Не думаю, чтобы он там долго пролежал, иначе в такой жуткий холод его бы уже не было в живых.
- А те, кто ему помог, не заметили ничего подозрительного?
- Нет. Но тогда ничего не видно было и в нескольких шагах и можно было пройти совсем рядом с кем-то и его не заметить. К счастью, добрых людей не постигла судьба этого бедняги - впрочем, втроем они, возможно, напугали бы любых разбойников. Они знают эту округу как свои пять пальцев. Чужаку надо было бы где-нибудь переждать, пока не станет видна дорога. Когда намело такие сугробы, да еще при сильном ветре и снегопаде, тропинки появляются и пропадают по два раза на дню, а то и чаще. Можно пройти добрую милю, полагая, что знаешь каждый межевой столб, а на обратном пути ничего не узнать.
- А наш раненый - его здесь никто не знает?
Приор Леонард удивленно воззрился на друга.
- Ах, ну да! Разве я об этом не сказал? Дело в том, что мой гонец очень спешил и не успел, наверное, толком все рассказать. Пострадавший бенедиктинский монах из Першора, который прибыл из своего аббатства с поручением. Мы ведем с ними переговоры о пальце святой Эадбурги, мощи которой, как тебе известно, находятся у них. Этот брат должен был доставить сюда палец святой в раке. Он благополучно доставил раку в нашу обитель несколько дней тому назад. Монах прибыл к нам в ночь на первое число этого месяца и остался, чтобы присутствовать на службе, когда мы водворяли раку.
- Тогда каким же образом оказалось, - изумился Кадфаэль, - что всего пару дней спустя его подобрали на снегу раздетым и умирающим и принесли к вам? Неужто в этой обители так невнимательны к своим гостям, Леонард?
- Но он ушел от нас, Кадфаэль! Позавчера он сказал, что ему надо отправляться в путь рано утром, и ушел сразу же после завтрака. Уверяю тебя, он был снабжен всем необходимым. Мы знаем не больше тебя, как это случилось, что его избили совсем рядом с нашим монастырем, а он, сам видишь, пока что не в состоянии что-либо объяснить. Никому не известно, где он находился вчера с рассвета и до ночи, но, конечно, не там, где его нашли, иначе пришлось бы не лечить его, а отпевать.
- Как бы то ни было, по крайней мере вы его знаете. Как много вам известно? Он назвал свое имя?
Приор пожал плечами. Что может сказать о человеке его имя?
- Его зовут Элиас. Мне кажется, хотя он этого и не сказал, - в монастыре он недавно. Молчаливый человек, видно, не любит говорить о себе. Он с тревогой следил за погодой. Мы сочли это естественным, так как ему предстоял нелегкий путь домой, но сейчас мне сдается, дело было не только в этом. Он что-то говорил о людях, которых оставил возле Фоксвуда, по пути из Клеобери, - там он встретил этих беженцев из Вустера и уговаривал пойти вместе с ним, но они решили продолжать путь к Шрусбери через холмы.