- Не пожалеешь, Пан Генерал. Есть шанс проучить матшефа.
Здесь я сглупил. Мне бы хихикнуть ему в тон, послушать, что он предложит, но я сыграл в открытую - уж слишком гордым я тогда был, слишком противно мне было вступать с Каспаром в какие-то игры. Я с достоинством открыл карты. И сказал:
- Мне, Беппия, наш матшеф нравится не так чтобы очень. Но еще больше мне не нравишься ты. Он, может быть, и дурак, но по крайней мере другим не пакостит. И потом: его сегодня кто-то уже учил. Не твоя ли работа?
- Что-то ты сегодня грубый какой, - сказал он, состроив злобную мину.
Я ему ответил, он добавил, но драться не стал. Не с руки ему было драться в тот день со мною, очень ему в тот день проучить матшефа хотелось. Он сказал под конец:
- Ну, ты не убежишь, мы еще продолжим с тобой наш разговор.
И я с безмятежной улыбкой ему ответил:
- Чтобы!
А минут за двадцать до обеда ко мне подошли сзади, накинули бумажный мешок из-под концентратов и уволокли в подсобку вивария. Но они торопились и связали меня не намертво, я даже думаю, что меня специально связали не намертво, что кому-то тоже не нравились идеи Каспара, но просто он сумел уговорить. Одним словом, я смог выбраться.
Начала я не застал. Мне потом рассказали, что получилось примерно так. Дю-А вышел из домика ровно за пять минут до обеда, потому что пунктуальный он человек; он уже отмылся и был такой, как всегда, только не в парадной робе, а в простой, без регалий. Как только он вошел в столовую, Лимиччи подбежал к нему на цыпочках, с размаху хлопнул по плечу и, оглядывая собравшихся в полном составе ребят, завопил:
- Здорово, Массена, здорово, Пан Генерал! А?
Дю-А брезгливо дернулся.
- Я не...
- А что это от тебя воняет, Массена? Что это, я спрашиваю, от тебя воняет, как от нашего уважаемого старшего математика Пробора номер Шесть, дорогого нашего Симона дю-А?
Дю-А сверкнул глазами.
- Вы ошибаетесь, Лимиччи, я не Массена.
- Ой, глядите! - заорал тот (очень полагаю, ненатурально). - Вы только поглядите, как наш Массена кривляется под дю-А! И такую же грызливую морду скорчил. А?
- Артист! - восторженно подтвердил кто-то.
Дю-А бешено огляделся по сторонам, но промолчал и двинулся к своему родному столу.
- Ох, смотрите, ребята, он сейчас на его месте кушать будет, вот комик!
- Молодец, Массена! Не бойся, (не прогонит тебя матшеф, мы заступимся.
- А чего ему бояться. Матшеф из ванной не скоро вылезет.
- Ох, Массена, ну молодец! И какашками так же обмазался, чтобы, значит, мы перепутали.
- А рожа-то, смотрите, рожа какая! Это же надо так скорчить!
Дю-А еще раз попробовал поставить ребят на место. Он строго посмотрел на глупо ухмыляющегося Элерию, сел прямо напротив него, сложил руки на груди и сказал:
- Я попрошу ваши розыгрыши оставить для кого-нибудь другого. Я не люблю...
- Да вы только послушайте! Голос-то, голос - точь-в-точь матшефа! Такой же занудный и писклявый. Если бы не знал, что сейчас он у себя дома вонь отбивает, никогда бы не подумал!
- А ну, Массена, скажи еще чего-нибудь!
- Про вандалов, а?
В столовой стоял немыслимый гвалт. Все ребята сгрудились вокруг дю-А, они хохотали, таращились на него, показывали пальцами. И тогда он вскочил - никто не знает зачем, может быть, хотел кинуться на первого попавшегося, может быть, убежать. Не знаю. Потому что кто-то, никто не заметил кто, но все подозревали потом Каспара, насильно усадил его на место. И тогда дю-А взвился как ошпаренный и уже на последней стадии бешенства крикнул:
- Кто?! Кто тронул меня рукой?!
Гогот не прекратился. Не потому, думаю, что ребята хотели продолжить дальше, нет. Наверное, просто разгон взяли серьезный и так сразу не могли остановиться.