16
- Мистер Кортней, междугородный! - раздался голос моей секретарши. Я нажал кнопку.
- В Олбени по доносу соседей арестован член организации „консов“. Соединить вас?
- Черт побери! - не выдержал я. - Сколько раз вам говорить! Конечно, соедините. Какого черта вы сразу не соединили?
Голос ее задрожал:
- Простите, мистер Кортней, я думала, что это так далеко…
- В таком случае вообще не советую вам думать. Закажите мне билет в Олбени.
Возможно, я был чересчур резок с ней, но мне во что бы то ни стало нужно разыскать Кэти, даже если для этого пришлось бы перевернуть вверх дном все ячейки „консов“ в стране. Я заставил Кэти уйти в подполье, опасаясь, что могу выдать ее, и теперь мне надо было вернуть ее обратно.
Час спустя я уже сидел в олбенской конторе Агентства по взаимному обеспечению безопасности. Это было местное отделение, работающее по договорам во многих городах. У лифта меня и мою охрану встретил сам директор.
- Такая честь, - бормотал он, - такая большая честь для нас, мистер Кортней. Чем могу служить?
- Вам передавали мою просьбу не допрашивать арестованного, пока я не приеду? Надеюсь, вы так и сделали?.
- Конечно, мистер Кортней! Мои сотрудники, возможно, немного потрясли его в рабочем порядке, но он вполне в форме.
- Я хочу его видеть.
Директор агентства с готовностью провел меня к арестованному. Он надеялся заполучить в клиенты фирму „Шокен“, но сказать об этом прямо пока не решался.
Арестованный сидел на табурете под ярким прожектором - рядовой потребитель лет тридцати в белом воротничке, лицо разукрашено синяками.
- Выключите прожектор, - приказал я.
Часовой с квадратной челюстью попробовал было возразить:
- Но мы всегда…
Мой телохранитель оттолкнул его и выключил прожектор.
- Ничего, Ломбарде, - торопливо успокоил часового директор. - Ты должен помогать этим джентльменам.
- Стул, - попросил я и, сев перед арестованным, представился: - Меня зовут Кортней. А вас?
Он посмотрел на меня - теперь, когда прожектор выключили, зрачки его глаз снова стали нормальными.
- Филмор, - четко произнес он. - Август Филмор. Не скажете ли, что все это значит?
- Вас подозревают в принадлежности к „консам“.
Сотрудники агентства в ужасе ахнули. Ведь я нарушил элементарнейшие правила ведения следствия, сообщая обвиняемому, в чем его вина. Но это мало беспокоило меня.
- Какой абсурд, - Филмор сплюнул. - Я порядочный человек, женат, отец восьмерых детей, жду девятого. Кто мог сказать вам такую ерунду?
- Скажите ему, кто, - обратился я к директору.
Он обалдело уставился на меня, не веря своим ушам. - Мистер Кортней, - наконец пролепетал он, - при всем уважении к вам я не могу взять на себя такую ответственность!.. Это неслыханно! Закон охраняет личность осведомителя…
- Хорошо, ответственность я беру на себя. Могу дать расписку, если хотите.
- Нет, нет, что вы! Пожалуйста, мистер Кортней, я сообщу вам имя осведомителя, учитывая, что вы человек ответственный и знаете законы. Но прошу не называть это имя в моем присутствии. Я сейчас выйду из комнаты, хорошо?
- Как вам угодно, я на все согласен.
Он угодливо улыбнулся и шепнул мне на ухо:
- Это сделала некая миссис Уорли. Ее семья живет в одной комнате с семьей арестованного. Будьте осторожны, мистер Кортней…
- Благодарю, - ответил я.
Директор трусливо опустил глаза и вместе со своими подчиненными поспешно покинул комнату.
- Так вот, Филмор, - обратился я к арестованному, - он говорит, что это сделала миссис Уорли.
Арестованный разразился бранью, но я остановил его.
- Я человек занятый и спешу. Надеюсь, вы понимаете, что ваше дело дрянь. Что писал Фогт о консервации природных ресурсов?
Это имя ровным счетом ничего не говорило ему.
- А кто это? - спросил он равнодушно.
- Неважно. Тогда поговорим о другом.