Не успела тяжёлая деревянная дверь подъезда закрыться, скрывая за собой мою бывшую соседку, как я соскочил с лавочки и помчался изо всех сил на соседнюю улицу. Моей целью был огромный Эрмитаж, находящийся в нескольких минутах ходьбы от нашего дома. Мы часто ходили туда с бабушкой, и я неплохо ориентировался в его многочисленных залах.
Только бы добежать до него.
Исчезнуть в толпе.
Раствориться среди посетителей.
Обрести долгожданную свободу.
Последние метры до главного здания Эрмитажа, Зимнего Дворца, я прошёл нарочито медленно, приглаживая растрепавшиеся волосы. Вязаную сине-белую шапочку я успел потерять по дороге, пока бежал, не заметив этого в спешке. Осторожно оглянувшись назад и не увидев ничего подозрительного, я вошёл в этот спасительный храм. В бесконечный, как мир, и прекрасный, как жизнь, храм искусства и культуры.
Я крутил головой по сторонам и глазел на выставленные в огромном вестибюле знакомые мне скульптуры, а сам напряжённо думал, как без билета пробраться в музей. Побродив немного среди многочисленных туристов, я было приуныл. До тех пор, пока не увидел группу школьников, приехавших на экскурсию. Я тут же подошёл к ним и встал так, чтобы было понятно: для них – особняком, для посторонних – в группе. Хорошо, что женщина-контролёр чуть отвлеклась, а учительница, пришедшая с классом, и вовсе не смотрела в мою сторону – таким образом я сумел вместе с другими детьми незаметно проскользнуть внутрь. Проскочив мимо контролёрши, я немного отделился от школьников. Но не оставил их совсем, шагая вверх по красной ковровой дорожке широкой мраморной лестницы рядом с ними и одновременно в стороне. На верхней площадке, опасливо свесив голову вниз и оглядев пространство, видимое глазу, я успокоился. Погони не было. Всё, кажется, спасён. Свободен. Здесь меня отыскать непросто.
В туалете для посетителей я чисто вымыл руки и умылся. Ранка на пальце успела затянуться и уже не кровоточила. Немного почистив свою одежду, я пригладил и волосы. Теперь из зеркала на меня смотрел не мальчик-сирота, а самый обычный петербургский подросток. Отвернувшись от всех лицом к окну, я достал из кармана бутерброд с мягким сыром, приготовленный специально для меня Юлией Марковной, и стал медленно его жевать. Думать ни о чём не хотелось. Усталость и переживания долгого дня навалились на меня, осушив голову и растрепав мысли. Захотелось домой, в свою постель. В домашний уют.
Запив сухую еду водой из-под крана, я отправился искать тихое место, где можно было бы устроиться на ночлег. На долгие дни и ночи, недели и месяцы. Потому что идти мне было больше некуда. Этот огромный музей казался мне наилучшим прибежищем для сироты. Несравненно лучшим, чем детский дом. Несравненно лучшим, чем беспризорная жизнь на улице…
Эрмитаж готовился к закрытию. Служащие предупреждали об этом заметно поредевший поток посетителей и радовались окончанию долгого и тяжёлого, на ногах, рабочего дня. Мне нужно было быстро найти для себя незаметное местечко и схорониться там. Спрятаться, зарыться, исчезнуть от всевидящих глаз работников музея. Уж они-то меня точно не пожалеют. Меня, бродяжку с улицы, ставшего таковым две недели назад и бывшего до этого самым обычным подростком.
Этот огромный музей с сотнями залов, километрами паркетных и мраморных полов, с миллионами бесценных экспонатов, я выбрал себе на жительство.
Как альтернативу потерянному дому.
Как замену бабушкиной любви.
Как большой и ласковый кокон уверенности и стабильности, в который мне хотелось как можно быстрее завернуться.
Глава 5 Невидимый среди великих
Только спустя несколько тревожных недель мне удалось определиться с местами обитания. Cпальными местами. На моё счастье, в это смутное время конца восьмидесятых годов в Эрмитаже отсутствовали хорошие системы наблюдения и сигнализации. Как, впрочем, и плохие. Боязни быть отслеженным камерами у меня не было. Да, честно говоря, о камерах в то время я даже и не думал. Я о них просто не знал. Эта идея пришла мне в голову через много лет.
Залы музея замечательно проветривались и прогревались. А может быть, и нет. Во всяком случае, температура внутри зданий, объединённых в музей, оставалась более или менее ровной. То ли потому, что залов было много. То ли потому, что стены толстые, а потолки высокие. Не знаю. Несмотря на пролетающий за окнами снег, внутри было тепло. Хотя иногда тепла хотелось чуть больше. Холодными осенними, а затем и зимними ночами.
Еда – вот что оказалось большой проблемой для выживания. Особенно в первые недели. Голод стал злым спутником беглеца. Пустой желудок всё время толкал в бока и подгонял меня: «Иди, иди отсюда! На улицу, в город! Там много еды. Ну, если и не много, то тебе, во всяком случае, хватит. Не то, что здесь. Так ведь можно и умереть. Иди, оставь свою идею жить на свободе. Уж лучше быть несвободным, зато сытым. Тут уж не до принципов: если хочешь остаться живым, придётся пожертвовать свободой. Разве не так?»
Мне не нравились такого рода, часто повторяющиеся внутренние монологи, но я держался своей цели остаться полуголодным, но свободным. Этому меня тоже научила бабушка. Она часто повторяла, гладя меня по голове своей нежной мягкой рукой:
– Антоша, если ты чего-то захочешь, то обязательно этого добьёшься. Знаешь, родной, многие уверены, что их мечта неосуществима, только потому что кажется слишком фантастичной или даже сумасшедшей. Не дружи с такими людьми – они ничего не добьются в жизни. Я много лет прожила на свете, многое видела, много знаю, именно поэтому и говорю тебе эти слова. Если у человека есть мечта, она обязательно исполнится. Здесь только важен один пункт, о котором знают те, у кого она уже осуществилась. Люди терпеливо шли к своей мечте. Шли, невзирая ни на что: ни на пессимизм родственников, ни на предательство друзей, ни на неверие коллег. У человека, идущего вперёд, не должно быть ни капли сомнения. Вот тогда у него всё получится. Он победит. Добьётся своей цели.
И вот еще о чём многие люди просто забывают – нужно точно знать, чего ты хочешь добиться. Помнишь слова из сказки: «Иди туда – не знаю куда. Принеси то – не знаю что»? Вот так происходит у многих из нас и в жизни – мы не знаем, куда хотим прийти, кем стать, о чём мечтать. А ведь это самый первый, самый важный шаг к осуществлению мечты. И если ты не знаешь, к чему стремиться, то никогда и не попадешь в страну своих фантазий. Так что не бойся мечтать, Антоша, верь в себя, и тогда твои мечты обязательно сбудутся!
Эти слова часто звучали в моих ушах, помогая заглушить голод. Я мечтал о столе, полном еды. О том, что сижу в большой светлой комнате около камина и поглаживаю живот после сытного ужина. О том, что я – альпинист с большим рюкзаком за плечами и мне обязательно нужно добраться до следующего перевала, туда, где стоит избушка, в которой полно еды. Мои мечты заносили меня во дворцы царей, где я становился гостем за богато накрытом столом. В своих фантазиях я улетал космонавтом в небо и терпеливо ожидал посадку на Землю из-за сломавшейся на корабле двери, за которой лежали запасы еды в тюбиках.
Я долго простаивал перед полотнами, на которых была изображена хоть какая-то снедь: ваза с яблоками, дичь, свисающая гроздь винограда. Я смотрел на эти картины и отходил от них, небрежно посвистывая про себя, как будто мне было всё равно.
И я победил.
Не ушёл из музея и не умер с голода.
Вода из кранов в туалетных комнатах текла всегда. В питье я себе не отказывал. Но пока нашёлся постоянный источник прокорма, прошло время. Разгуливая по залам дворца, я нашёл двери, которые не всегда запирались после закрытия музея – за ними находились помещения научных сотрудников. Или небольшие комнаты для обслуживающего персонала.
Еды там оказывалось очень мало. Люди, работающие среди золота, мрамора и драгоценных камней, питались скудно, и мне приходилось выискивать последние крохи, что они забывали или прятали на завтра. Остатки печенья.