Но нельзя же такое важное государственное дело пускать на самотек? Лишенное неусыпного княжеского надзора, оно могло повернуться неизвестно каким боком. Для этого к каждой богатырской заставе и был прикреплен Кудесник, если говорить по прямо и честно – в качестве замполита. С задачей разъяснять политику князя и царя-батюшки, пресекать случаи дедовщины, попытки спонтанных грабежей и поборов проезжих купцов (мы мзду не берем, мы за державу радеем!), залечивать раны, заговаривать от болезней и хвороб, отводить дурной глаз, осуществлять связь с верховным командованием, определять приоритеты, ставить боевые задачи. И главное – Варить Зелье…
Да, все Кудесники, без исключения, варили Зелье. В наше просвещенное цивилизованное время оно называется допингом, нейромышечным стимулятором, препаратом, значительно повышающим возможности организма, чудо-таблеткой спецназа, но по сути, то всегда остается Зельем.
Вот скажите, может ли нормальный человек, пусть даже богатырь, забыв дома, с бодуна, любимый меч-кладенец, встретив в чистом поле толпу врагов, моментально сориентироваться, схватить самого упитанного за ноги и крушить им недругов до полного уничтожения, а потом, даже не утерев пот с лица, ехать в стольный град к князю и требовать выплаты зарплаты задержанной за последние пять лет?
А выжимать голыми руками воду из камня, загонять врагов поганых одним ударом по плечи в сырую (именно в сырую, с сухую враги идут плохо – ломаются) землю и таскать на плечах боевых коней – это НОРМАЛЬНЫЙ человек может? Правильно, не может. Но должен такие фокусы вытворять на страх врагам и соседям на зависть, раз в богатыри записался. Причем без всяких спецэффектов – по-честному. Должен, ясен пень, но не может.
И вот перед генеральным сражением, кровавой битвой с ворогом многочисленным, подходит к богатырю Кудесник и протягивает золотой кубок, древними мастерами кованный. Богатырь кланяется в пояс, осушает кубок залпом, соленым огурчиком закусывает, рукавом кольчуги занюхивает, крякает по-молодецки, берет в руки любимую булаву и все – хана вражинам коварным. Именно отсюда ведет свои корни неувядающая традиция наливать перед боем фронтовые сто грамм. А откуда ж еще?
В каждой стране маги, друиды, шаманы и жрецы варили свое тайное зелье, что приводило к неизбежной гонке магических технологий. Каждый искал свои самые чудодейственные ингредиенты. Кто грибочки галлюциногенные пользовал, кто жир тюленя, этими грибами накормленного, кто ягоды ядовитые на отвесных скалах произрастающие, кто змеюк маринованных в собственном соку – короче говоря, изощрялся каждый как мог. И только русские Кудесники никогда особо по этому поводу ничего не выдумывали. Потому что у них самым главным ингредиентом зелья был чистый девяностоградусный этиловый спирт.
Говорят, этот рецепт случайно открыл в незапамятные стародавние времена знаменитый маг и алхимик древности старец Бутылий Трезвенник. Открыл, опробовал, испытал сначала на себе, потом на учениках, потом снова на себе, потом ученики попросили провести повторные испытания…
Через полгода старец пришел в себя, со слезами на глазах (своих и учеников), уничтожил первый в мире самогонный аппарат, и чтобы навсегда побороть пагубную страсть удалился в дремучие и глухие (как он думал) Муромские леса, где и встретил главного княжеского колдуна былинного Сидора Нетудыхатку. Сидор как раз находился в творческом поиске, пытаясь синтезировать мощный отечественный афродизиак (простите, анаболик) из обыкновенной поганки бледной, толченого ядовитого жала гигантского паука-слонолова, сушеного хвоста лысого дракона-альбиноса и еще двухсот пятидесяти менее значительных ингредиентов. Но тут с колдуном случился так называемый магический затык. Он никак не мог найти жидкость, подходящую для растворения этих ингредиентов. Но, как говориться два ученых человека всегда найдут общий язык.
Услышав о проблеме Сидора, Бутылий зарыдал от досады, поняв, что он своими руками уничтожил, так необходимую собрату по профессии жидкость. Один из учеников (имя его история не сохранила) не в силах лицезреть рыдающего учителя, стыдливо вытащил из-за пазухи бутыль с сохраненной вопреки воле учителя огненной водой. Но на этом дело не остановилось. Каждый, я повторяю, каждый ученик вытащил по точно такой посудине, а некоторые и по две! Бытылий не знал, что ему делать – радоваться, или гневаться, превращая учеников в различные виды земноводных.
Пока все изображали немую сцену, Сидор тихонько взял одну бутыль из рук замершего ученика, сделал большой глоток и радостно заорал «Эврика!». И никакого Архимеда в этом момент рядом не было!
Так был изобретен рецепт чудодейственного эликсира Русских Кудесников. С тех стародавних пор и повелось: стоит застава богатырская, терем деревянный высоким тыном огороженный, а неподалеку, сторожка Кудесника, вместе с лабазом, где он зелье свое чудодейственное готовит и витязей в нужный момент поит, во славу царя-батюшки и на пользу Родины-матушки…
Глава 5
Рассказывая эту потрясающую историю, печка снизила скорость до более или менее допустимой и можно было, наконец, разжать пальцы и отпустить трубу.
А что, подумал я, ведь совсем неплохая идея. Построить на границе сеть небольших самогонных заводиков и организовать на них бесперебойное производство чистого этилового (Никаких метиловых суррогатов! А вдруг свои выпить захотят?) спирта. Как только коварный враг границу пересечет, неизбежно на один из них наткнется. Естественно, захочет отметить победоносное начало военной компании и все -хана… Через пару часов захватчики пьяны, бьют друг другу морды, выясняют кто из них кого больше уважает, вспоминают былые обиды, рубят друг друга в капусту и полностью теряют боеспособность. Для полной и безоговорочной победы надо только прийти и повязать их всех тепленькими. Остается открытым только один вопрос – где взять столько страдающих алкоголизмом врагов?
Устало катившееся к горизонту вечернее солнце, высекло золотые искры из печкиных рогов.
– И много вас, таких, сейчас на службе его Величества царя-батюшки? – спросил я, не только для поддержания разговора, но и из научного интереса. Я, вообще нигде, кроме сказок, о самоходных печках не читал. И самое главное, ничего не знал об их военном применении.
– Да уж и не осталось почти никого. – печка тяжело вздохнула, выбросив из трубы клуб полного светлой грусти дыма.
– В бою погибли? – осторожно спросил я.
– Нет, – ответила печка, выбросив еще одно печальное облако. – Не нужны мы стали Родине, не нужны. Из-за вас, пришлых – между прочим.
– Мы-то здесь причем? – не поняла Кейси.
– Вы, лично, может не при чем, а чудовища ваши железные, танками называемые, очень даже причем, будь они трижды не ладны! – печка гневно выбросила в небо сноп искр и даже подпрыгнула от возмущения.
Мне кажется, она собралась от нахлынувшей обиды нас сбросить, но, вспомнив о находящейся в опасности Родине, передумала.
– Танк, он, конечно, лучше, – продолжила она, – надежнее. Он железный! Как против железа попрешь? Да никак! Что я против снаряда бронебойного? Он, таких, как я, навылет прошивает! Дырки с большой горшок делает, а то и вовсе в щебенку…
– А если защитный амулет прицепить, или магический экран, типа «Возвращайся туда, где был – скотина» поставить? – спросила Кейси.
– А если снаряд сам заговоренный, антимагический? И плевать хотел на все ваши экраны? – справедливо возразила печка. И услышав в ответ наше молчание, добавила. – Вот то-то. На меня даже пушку не поставишь – труба мешает. Не задом же наперед ездить, что я рак какой подводный… В первом же бою знаешь сколько наших полегло, в смысле, пошло на кирпичи? – Печка вздохнула. Вот тогда всех, кто цел остался, и списали в резерв.
– Тебе-то, чего переживать, – сказал я, – хоть из армии уволена – на важной государевой службе состоишь. А товарки твои боевые без дела пылятся, щи варят, и пироги пеку, паутиной тихонько обрастают, да о ратных подвигах тоскуют!.