Вниз вела лестница, но только ее верхние ступеньки не были засыпаны обвалом, который шесть столетий ожидал помощи брата Франциска.
На одной стенке лестницы хорошо сохранилась надпись; правда, теперь она была наполовину засыпана. Собрав все свои познания в допотопном английском, он, запинаясь, прочитал:
ЖИЗНЕОБЕСПЕЧИВАЮЩЕЕ УБЕЖИЩЕ
ОТ РАДИОАКТИВНЫХ ОСАДКОВ.
Максимальное число мест — пятнадцать. Запасы продовольствия для одного человека — на 180 дней; зависит от наличного числа людей. Перед тем, как войти в убежище, убедитесь, что основной выход тщательно закрыт и герметизирован, что защита от вторжения пытающихся проникнуть внутрь зараженных лиц находится под напряжением, что сигнальные огни включены…
Остальное было засыпано, но для Франциска было достаточно и первых слов. Он никогда не видел Радиоактивные Осадки и надеялся никогда в жизни их не увидеть. Систематизированного описания чудовищ не сохранилось, но брат Франциск слышал легенды о них. Он повернулся и пошел прочь от дыры. Предание говорило, что блаженный Лейбович сам пережил время Радиоактивных Осадков и был одержим ими много месяцев до тех пор, пока молитвы, сопровождавшие его крещение, изгнали демонов.
Брат Франциск представлял себе Радиоактивного Осадка наполовину как огненную саламандру, потому что по преданию все сущее родилось в огне потопа, и наполовину как злого духа, который лишил деву невинности во время сна… — не потому ли до сих пор чудовищ называют «дети Радиоактивных Осадков». То, что дьявол был вполне способен послать все эти несчастья на сотворенный Богом мир, было если не одним из основных постулатов веры, то, во всяком случае, документально зафиксированным фактом.
Послушник взглянул на надпись с новым испугом. Ее значение было для него достаточно ясным. Он нечаянно попал в убежище — пустое, как он надеялся — предназначенное не для одного, а для целых пятнадцати ужасных обитателей! Он нащупал свой пузырек со святой водой.
2
A spiritu pornicationis, Domine libera, nos.14
От молнии и урагана, о Боже, избави нас.
От бедствий землетрясения, о Боже, избави нас.
От болезни, голода и войны, о Боже, избави нас.
От мест, где нет земли, о Боже, избави нас.
От кобальтового дождя, о Боже, избави нас.
От стронциевого дождя, о Боже, избави нас.
От выпадения цезия, о Боже, избави нас.
От проклятия Радиоактивных Осадков, о Боже, избави нас.
От рождения чудовищ, о Боже, избави нас.
От проклятия Мутации, о Боже, избави нас.
A morte perpetua, Domine, libera nos15.
Peccatores, te rogamus, audi nos.16
Чтобы воля Твоя пощадила нас, мы молим Тебя, услышь нас.
Чтобы воля Твоя простила нас, мы молим Тебя, услышь нас.
Чтобы воля Твоя привела нас к покаянию, te rogamus, audi nos.
Брат Франциск шептал обрывки из святой литании с каждым прерывистым вздохом, с величайшей осторожностью спускаясь по лестнице, ведущей в древнее убежище от Радиоактивных Осадков. Он был вооружен только святой водой и самодельным факелом, зажженным от горячих еще углей последнего ночного костра. Он ждал больше часа, что кто-нибудь из аббатства придет выяснить, откуда взялся столб пыли. Но никто не пришел.
Если бы он покинул великопостное бдение посвящения даже на короткое время не из-за серьезной болезни или не по приказу святого отца, то это рассматривалось бы как ipso facto 17 отречения от праведной жизни в качестве монаха Альбертианского ордена блаженного Лейбовича. Брат Франциск предпочел бы умереть. Таким образом, он стоял перед выбором: или обследовать опасное подземелье до захода солнца, или провести ночь в этой норе, вне своего убежища, и просыпаться в темноте от воя. Волки уже доставили ему немало ночных страхов и волнений, но они все же были существами из плоти и крови. С существами из менее плотной субстанции он предпочел бы встретиться при свете дня.