Он прибежал из соседней комнаты с растрепанной толстой книгой и, заглядывая в нее, затрещал кнопками Автука.
- Ша. Шахматы. Получай, Максим, шахматы.. Эм. Мотороллер... Пожалуйста, вот тебе мотороллер. Нож... Это на "П". Перочинный нож... Знаешь, Максим, когда я был такой, как ты, мне подарили Автук-малютку и вот эту книжку, где написаны разные подарки... Хорошо, что она сохранилась! Как только ее не выбросил Вертун!
Из Автука один за другим выскакивали подарки: удочка, конструктор, велосипед, сачок, бинокль, мышеловка, очки от солнца, рогатка, часы, теннисные ракетки, компас, лук со стрелами, оловянные солдаты, водяная ракета, хлопушки, транзистор. Через несколько минут комната была завалена вещами, которых хватило бы на целый двор, а Гум-гам все листал свой справочник.
- Уже целая гора. Спасибо, Гум-гам, хватит, - успокаивал друга Максим. Щеки его пылали: он мог задарить своими подарками всю улицу.
Но Гум-гам, отдуваясь, продолжал щелкать кнопками, и Максим вырвал у него книгу подарков.
- "АВТУК. Автоматический универсальный конструктор", - прочитал Максим слова на замусоленной обложке. - Что значит у-ни-вер-саль-ный, Гум-гам?
- "Универсальный"? Наверное, это умный. Автук очень умный: он делает все из простого воздуха.
- Умный, - повторил Максим.
- Очень умный! Какую игру его ни попросишь, он все сделает... Я, когда удирал от милиции, только успел сказать, чтобы машина превратилась в обычную чепуху, и - пожалуйста: я стою на тротуаре и держу детскую коляску.
- Значит, Автук управлял грузовиком, на котором мы ехали? - спросил Максим.
- Да.
- И летающими бантами? Поющими замками? Теплоходами? Каруселью?
- Да, да, да.
- И это он сделал лунад?
- Конечно, он!
Автук блистал перед ним своими доспехами, и Максим, взглянув на него, оробел. Он подошел к прозрачной стене. Висело за стеклом вечное солнце. Пустынный город качался в небе: шары, шары, гонимые ветром шары. Никто не играет, никто не гуляет, никто не летает на улице. И в каждом доме - там, за стеклом, - свой Автук.
"Мне семь с половиной, - сказал про себя Максим. - И если я останусь здесь, мне всегда будет семь с половиной. Всегда", - повторил он очень страшное слово.
И он спросил, стоя спиной к Автуку и лицом к спокойному пустому городу, звонко и отчетливо произнес в тишине:
- Почему подсолнух растет под солнцем, которое...
Он задумался и услышал, как кто-то, повторил:
- Которое...
- ...которое гаснет, едва придет ночь, которая...
- Которая... - вздохнул кто-то тяжело.
- ...которая прячет Землю, которая...
- Которая... - простонал тот же голос.
- ...которая утром ждет Солнца...
- Ой, Солнца! - взвизгнул голос.
- ...под которым растет подсолнух?
Максим тяжело дышал, еле выпутавшись из очень трудного вопроса, который у него неожиданно получился.
Что-то упало за его спиной. Оглянувшись, он увидел сидящего на полу Гум-гама.
- Что с тобой? - бросился к другу Максим.
- Вот это вопро-ос! - выдохнул Гум-гам. - У меня от твоих "которых" закружилась голова...
- Вот видишь, - прошептал Максим, помогая приятелю встать, - видишь, совсем ничего не случилось. Я спросил, а он нисколько не рассердился.
Максим усмехнулся, произнеся эти слова: ну как это машина может сердиться.
Автук по-прежнему сверкал холодным серебром.
Гум-гам, наморщив лоб, тревожно смотрел на Автука и ничего не говорил.
- Почему я стал падать на землю? - спросил вслух Максим, подбадривая улыбкой Гум-гама. - Почему я падал вниз, а не вверх?.. Почему Почемук улетел на землю?.. Почему его звали Почемук? - Максим подошел к молчавшему Автуку и с чувством превосходства измерил его взглядом с головы до ног холодного и стеклянного. - Нет, - сказал он пренебрежительно, - в этой СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ никто... никогда... ни за что... не ответит!..