Лиза, оправившись от испуга, стала рассматривать толпу, собравшуюся за их спиной. Здесь было много женщин с покрытыми головами, бородатых мужчин, стариков, босоногих детей. Одно лицо выделялось своей белизной. Лиза прищурилась и посмотрела на незнакомую блондинку. Брови ее стали медленно приподниматься.
– Снова эта немка с кольцами в носу и цветным тату по всей руке! Что ей надо? И почему она за нами ходит? – недовольно подумала Лиза и перевела взгляд на Владимира.
Тот задумчиво, склонив голову набок, рассматривал несчастного, который, подхватив здоровой кистью обвисшую, словно плеть, руку, тихонечко выл.
– Интересно, – протянул Владимир, – Вот теперь это настоящие слезы! Но это не слезы раскаяния – это слезы жалости к себе. Себя родненького жалко стало! Ой, как жалко стало! А где сожаление о содеянном? Где? Нет-нет, ты должен осознать, что здесь произошло! Ты наказан до тех пор, пока твои слезы покаяния и смирения не растрогают маленького мальчика. Одного-единственного! Больного телом, но сильного духом! И только его молитва исцелит тебя! И вот тогда оживёт рука твоя!
– Машины уберите! – Владимир небрежно махнул рукой, а потом обратился к Лизе и Кариму:
– Друзья, вперёд! Мы и так потеряли слишком много времени!
Слепой ушёл. Остались лишь арабы, которые сгрудились вокруг своего приятеля.
– Какого мальчика? – тихо переспросил один другого.
Один из стоявших здесь мужчин со шрамом на щеке пожал плечами:
– Сына может быть?
– Да у него сыновей нет. Аллах послал ему только дочерей, – ответил третий.
Конец ознакомительного фрагмента.