С самого первого визита Скотта к доктору Брэнсону, когда у мужа искали не то искривление ног, не то плоскостопие, а доктор поставил диагноз - потеря веса вследствие переезда и смены обстановки, исключив возможность уменьшения у Скотта также и роста.
Опасения росли, когда рост Скотта продолжал неумолимо уменьшаться; ее же тревожили неотступные, мучительные предположения, опасения усилили второй и третий визиты к Брэнсону, рентгеновские снимки и анализ крови, обследование костной ткани, затем - попытки врачей найти признаки уменьшения костной массы, опухоли гипофиза, долгие дни, потраченные на получение все новых и новых рентгеновских снимков, и это ужасное обследование на предмет наличия раковых клеток. Опасения нарастали и сегодня, во время разговора.
- Но это же невозможно. - Ей пришлось сказать неправду, потому что правда не умещалась в голове и жгла язык.
Сам едва веря в то, что собирался сказать, Скотт медленно покачал головой.
- Доктор говорит, что все обстоит именно так, - ответил он. - Брэнсон сказал, что за последние четыре дня мой рост сократился более чем на сантиметр... - Скотт сглотнул слюну. - Но рост - это еще не все. Похоже, я весь уменьшаюсь. Пропорционально.
- Неправда, - сказала она. В ее голосе звучало упорное нежелание признать то, что происходило в действительности. Другой реакции и не могло быть у нее.
- И это все? - раздраженно спросила она. - Это все, что он может сказать?
- Но, милая, это то, что происходит на самом деле, - ответил Скотт. Брэнсон показал мне рентгеновские снимки - те, что были сделаны четыре дня назад, и те, которые он получил сегодня. Все верно. Я уменьшаюсь. - Скотт говорил так, словно ему только что сильно двинули в живот, и теперь он стоял, наполовину оглушенный, едва дыша от болевого шока.
- Неправда, - на этот раз ее голос был скорее испуганным, чем уверенным. - Мы обратимся к специалисту, - сказала она.
- Брэнсон мне это и посоветовал, - ответил Скотт. - Он сказал, что стоит обратиться в Пресвитерианский медицинский центр Колумбия в Нью-Йорке. Но...
- Вот и сходи, - перебила она.
- Милая, но нам это обойдется слишком дорого, - с мукой в голосе произнес Скотт. - Мы уже должны...
- Ну и что? Неужели ты допускаешь мысль, что...
Нервная дрожь не дала ей договорить. Она стояла, дрожа всем телом, скрестив на груди руки, покрывшиеся гусиной кожей.
Впервые с тех пор, как все это началось, она не смогла скрыть своего страха.
- Лу, - он обнял ее, - все нормально, милая. Все нормально.
- Нет. Ты должен пойти в этот центр. Ты должен.
- Хорошо, хорошо. Я пойду, - пробормотал он.
- А что сказал Брэнсон? Что они собираются делать? - спросила Лу, и Скотт услышал в ее голосе страстное желание узнать что-нибудь обнадеживающее.
- Он сказал... - Скотт облизнул губы, пытаясь вспомнить. - А-а, он сказал, что надо проверить мои эндокринные, щитовидную, половые железы и гипофиз, исследовать процессы обмена веществ, возьмут и другие анализы.
Лу сжала губы.
- Если Брэнсон все это знает, то зачем же надо было говорить о том, что ты уменьшаешься. Так не лечат. Это глупость какая-то.
- Милая, ведь я сам попросил его, - ответил Скотт. - Я убедился в этом только когда начали брать анализы. Я просил Брэнсона ничего не скрывать от меня. Что же ему оставалось...
- Хорошо, - перебила она. - Но что за странный диагноз?
- Да ведь так оно и есть, Лу, - печально произнес он. - Есть доказательство. Эти рентгеновские снимки.
- Брэнсон мог ошибиться, Скотт, - сказала Лу. - Он же живой человек.
Скотт долго молчал, наконец тихо произнес:
- Посмотри на меня.
Когда все это началось, его рост был за метр восемьдесят. А сейчас он мог, не наклоняясь, смотреть жене прямо в глаза. Она была ростом метр семьдесят.
В отчаянии он уронил вилку на тарелку.
- Как нам быть? Разве мы можем себе это позволить? Лечение слишком дорого, слишком, Лу.