– Сонь, а зачем ты влезаешь в эту историю? Она ужасна, но она не твоя. Зачем тебе это надо?
Я вздохнула: самой бы знать ответ на этот вопрос. Конечно, мне было невыносимо жаль Дашу и хотелось избавиться от назойливых кошмарных снов, но вряд ли причина заключалась только в этом. Стоит ли объяснять Женичу, что во время учебы на юрфаке я больше всего любила уголовное право, криминалистику, криминологию и криминальную психологию? Я с самого начала знала, что буду сидеть в офисе и заниматься корпоративным правом, но в мечтах была судебным адвокатом по уголовным делам. И сейчас, несмотря на весь ужас случившегося, чувствовала себя как рыба в воде. Нет, рассказывать об этом Женьке – не лучшее решение.
– Понимаешь, Женич, мне кажется, что какие-то вещи проще узнать в своем кругу, без официальных вопросов-допросов. Чтобы ускорить процесс раскрытия преступления. Я успела подружиться с Дашей за последнее время, друзей у меня практически нет, и ее потеря – трагедия. Моя личная трагедия, понимаешь? Я хочу, чтобы убийца был найден.
– Надеюсь, ты осознаешь, что если это было неслучайное убийство, то, пытаясь выяснить его причины, ты входишь в зону риска?
– Вряд ли мне удастся подойти так близко к раскрытию преступления. Но, разумеется, я не пойду к людям с плакатом: «Ищу мотивы убийства Дарьи Пашковской». А если ты мне поможешь, то все вообще можно сделать очень гладко.
Женич заметно насторожился:
– Ты и меня хочешь впутать в свою сомнительную авантюру?
– Тебе практически ничего не придется делать.
– А зачем я тебе тогда?
– Для легенды. Мне нужно найти предлог для общения с Полиной. Как ты понимаешь, мы не общались с ней ни в школе, ни после, и у меня нет никаких причин искать с ней встречи. Но я могу быть человеком, который старается для друга, то есть для тебя. Ты ее увидел на встрече, заново влюбился и хочешь просто пообщаться, чтобы закрыть детский гештальт.
Женькина физиономия вновь пошла пунцовыми пятнами, у него покраснели даже уши. Он замахал руками и яростно замотал головой.
– Ты соображаешь, что говоришь?! У меня семья вообще-то – это раз. И ни в кого я не влюбился ни заново, ни впервые – это два. Но даже если бы первых двух пунктов не было, то был бы третий: уж точно я не просил бы тебя выступать в роли сводни. Не могла придумать ничего поумнее?
– Нет, к сожалению: какой бы глупой ни была эта легенда, но других предлогов навязаться Полине у меня нет. Либо говорить вот это, либо правду.
– Кстати о правде: а зачем тебе вообще навязываться Полине? Что такого ты хочешь узнать? Неужели ты думаешь, что если придешь к ней со всякими глупостями, она тут же выложит все секреты? И что это за секреты?
Я замялась – и Женич это заметил. Наклонившись над столиком так, что его лицо вплотную приблизилось к моему, он произнес, чеканя каждое слово:
– Подожди-ка: ты хочешь меня использовать в такой неприглядной роли и при этом не собираешься делиться со мной своими домыслами?..
Именно этого я и хотела, конечно, но поняла, что такой возможности у меня не будет.
– А если я скажу, ты согласишься?
– Иди к черту со своим котом в мешке. – Он откинулся обратно на свой стул и прикрыл глаза, словно в изнеможении.
Я невольно хмыкнула.
– Ну ладно, решай как знаешь. – Опустив глаза, я поводила пальцем по столу, для решимости. Женич безмолвно ждал продолжения. – В общем, Лиза сказала мне, что Полина ей жаловалась, что Даша, по ее выражению, «вьется» вокруг ее мужа.
Жене понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное.
– То есть ты считаешь, что между Дашей и этим, как его? Маратом? Между ними что-то было, и ребенок может быть от Марата?..
Я молча кивнула, ежась от смущения. Одно дело – играть такими мыслями в голове, а совсем другое – озвучивать их критически мыслящему человеку. Мне вдруг показалось, что я несу полную ерунду, однако Женич, как ни странно, воспринял мои домыслы серьезно.
Конец ознакомительного фрагмента.