Один из них, тот, что шагал впереди меня, выглядел бодрее других, был не слишком робок и не оглядывался на воинов, сопровождающих нас с самыми мрачными лицами. Впрочем, едва ли мы предназначались на съедение какому-нибудь, тоже вышибленному с Земли Минотавру... Больше всего мне хотелось, чтобы нас привели к землянам. Но то были лишь надежды...
Неожиданно мужчина, который привлек мое внимание, повернул морщинистое, обрюзгшее лицо и что-то сказал.
Мне ничего не оставалось, как улыбнуться. Вообще-то, когда не понимаешь, что тебе говорят, чувствуешь себя круглым идиотом. Но выручил Геров.
- Он говорит, чтобы ты не боялся, все будет в порядке.
Мужчина снова заговорил, и, уловив в его словах те же звуки, что и в предыдущем обращении ко мне, я кивнул и улыбнулся более благодарно.
Расценив эти улыбки как предложение к беседе, обрюзгший приотстал, пошел рядом со мной. Этого только не хватало!
- Он говорит, что уже пятый раз попадает на пиршество, - перевел Богомил речь моего спутника.
Я жестами продемонстрировал свое восхищение. Обрюзгший польщенно замолчал. Воспользовавшись этим, я шепнул:
- Так нас на праздник ведут?
- По всей видимости, - отозвался Геров. В голосе его слышалось облегчение.
- Раз твой напарник попадает туда уже пятый раз, значит, убивать не будут, - констатировал Линекер.
- Спасибо, Джерри, - проникновенно шепнул я.
Обрюзгший, видимо, заметил движение моих губ, вопросительно взглянул.
- Он спрашивает, что ты сказал, - обескураженно проговорил Геров, беспокоясь, как я вывернусь из создавшегося положения.
Вывернулся я просто. Потрепал обрюзгшего по плечу и сказал:
- Э-эх...
Он тоже сказал:
- Хе-хе...
И мы снова зашагали рядом. Казалось, анфиладе залов не будет конца, но так не бывает.
Когда меня подтолкнули к чему-то, напоминающему место для отдыха доброй сотни людей, я не сразу сообразил, что следует делать, но, увидев, как мои спутники валятся на пол перед этим сооружением, и заметив груды съестного и чаши с напитками, понял, что это пиршественный стол.
Обрюзгший отпихнул от себя тощего бродягу, задрапированного в какое-то рванье, и потянул меня за руку. Я благодарно приложил руку к сердцу, что очень понравилось обрюзгшему, и он, усадив меня рядом, заговорил.
Я виновато улыбался, корчил рожи и в конце концов постарался жестами объяснить, что у меня нет языка. Обрюзгший сочувственно закатил глаза, похлопал меня по плечу, подал чашу, но говорить не перестал.
- Он сожалеет, что ты не можешь быть настоящим собеседником, но видит, что ты парень хороший, - весьма вольно передал смысл изречений нового знакомого Геров.
Пока мы выясняли отношения с моим навязчивым спутником, во главе стола появился бритоголовый жрец. Тот ли это был, что вчера, или другой, я разобрать не смог.
Жрец, растягивая слова, пропел нечто вроде:
- Радуйтесь, смертные! Вы попали в число избранных! Вас почтят совместной трапезой Дети Великого Бога Моря! Радуйтесь! Пейте и ешьте!
Едва этот призыв смолк под потолком храма, как мои спутники принялись за еду. Надо отдать должное неизвестным кулинарам - закуска была стоящая.
Лепешки сладки и рассыпчаты, рыба - сама таяла во рту, фрукты зрелы и сочны. Вино... Не знаю, как оно называется у атлантов, но вкус у него совершенно необычен - терпок, горьковат, словно не виноград послужил ему первоосновой, а плод терновника. После первого же глотка у меня зашумело в голове и начались какие-то неполадки с вестибулярным аппаратом... Лишь мобилизовав все приобретенное за годы тренировок умение управлять своим организмом, я вернулся в прежнее трезвое состояние и в дальнейшем уже лишь имитировал глотки.
Зазвенела медь невидимого оркестра. Загудело вокруг, заблистали молнии, появилось свечение...