При этом все противники были значительно старше и тяжелее, нежели она. Эти приятные воспоминания её немного развеселили. Всякий разговор о разного рода драках всегда приводит мою подругу в прекрасное расположение духа. Думаю, что в ней говорит кровь орков. Она остается дикаркой, хотя и изучает ботанику.
ГЛАВА 10
Я рассчитывал начать день как можно раньше. Поскольку эльфы встают поздно, у меня появлялась возможность не торопясь и без помех осмотреть место преступления. Однако, к сожалению, усидев вместе с Каритом ещё одну бутылочку, мы принялись обмениваться рассказами о своих военных подвигах. За этим приятным занятием мы засиделись допоздна, и к тому времени, когда я проснулся, солнце уже стояло довольно высоко. Одним словом, утро для меня пропало.
– Я не хотел тебя беспокоить, – сказал Карит, когда я, давясь, глотал поздний завтрак. – Мне известно, какое значение граждане Турая придают утренней молитве.
– Да, религиозные обязанности меня частенько задерживают по утрам, – сообщил я, проглотив пару здоровенных кусков хлеба и запив их соком местного фрукта, название которого было мне неизвестно.
Затем я спросил Карита, знаком ли он с Горит-ар-Делом.
– Да, знаком, – ответил наш хозяин. – Но знакомство шапочное. Горит – лучник и живет в западной части острова, где растут деревья, пригодные для его ремесла.
– Ты не знаешь, с какой целью он мог слоняться рядом с Древом Хесуни и при этом проявлять враждебность?
Карит понятия не имел. Ничего плохого он о Горите не слышал, хотя до него доходили слухи о тех неприятностях, которые имели его родичи во время пребывания в Турае. Слово “неприятности” показалось мне слишком мягким, поскольку, как известно, оба родича Горита были убиты.
– Меня, Карит, интересует Древо Хесуни, – сказал я. – Предположим, что повредила его не Элит, и допустим, что это вовсе не было случайным актом вандализма. Если принять подобное допущение и согласиться, что для преступления имелся более серьезный мотив, то возникает вопрос – кто из эльфов мог от этого получить пользу.
– Никто.
– Ты в этом уверен? Макри сказала мне, что все жители Авулы имеют духовную связь с Древом, а жрецы с ним даже общаются.
– В некотором роде это так, – подтвердил слова Макри Карит. – Но общение совсем не такое, как между эльфами. Речь скорее должна идти об ауре жизни, которая существует вокруг Древа.
– А что, если на Авуле сейчас происходит нечто странное? Могло бы Древо сообщить об этом жрецу?
Мой вопрос заставил Карита улыбнуться.
– Не думаю, – сказал он. – Это совсем иной тип общения. – Став вдруг серьезным, он добавил: – Но какие-то взаимоотношения между ними существуют, и нельзя исключать, что жрец Древа узнал от него некоторые вещи, неизвестные другим эльфам.
– И это могло послужить мотивом для нанесения повреждения Древа и убийства его жреца, – заключил я. – Устранение нежелательных свидетелей, так сказать.
– Невозможно получить свидетельские показания от растения, – не скрывая скептицизма, заявила Макри. – Пусть это даже будет Древо Хесуни. Ты хватаешься за соломинку.
– Хорошо, пусть я хватаюсь за соломинку. Однако прошлым летом в Турае я беседовал с дельфинами и, будучи человеком без предрассудков, не могу исключать существования говорящих деревьев. А как насчет другой ветви этого семейства? Той, члены которой претендуют на пост Верховного жреца Древа?
– Да, действительно, есть ещё один претендент, – демонстрируя явное смущение, произнес Карит. – Зовут его Хит-ар-Ки. Спор о наследии ведется уже несколько веков. Мне кажется, что претензии Хита не очень обоснованны, но эта тема практически не обсуждается за пределами Совета старейшин.