Яшка остановился и полез в карман за остатком жвачки. При этом он так неловко развернулся, что нечаянно толкнул какого-то мальчишку, который шел навстречу.
- Sorry, - сказал мальчишка.
- Чего-о? - переспросил Яшка.
- I am sorry, - опять повторил мальчишка по-английски, видя, что имеет дело с иностранцем.
- Сам ты "соря"! - проворчал Яшка. - Катись, пока не попало! - И Яшка слегка двинул плечом, что могло означать только то, что если мальчишка не уберется немедленно, ему действительно может попасть.
Это мальчишка понял, но и не подумал убраться. Наоборот, он опять сказал что-то непонятное, но уже совсем не таким любезным тоном, как вначале, пригнул голову, как это делают боксеры в кино, и пошел на Яшку.
Яшка развернулся боком и приготовился стукнуть.
Двое дерутся - третий не лезь. Этот неписаный закон одинаково строго соблюдается среди мальчишек на всех континентах мира. И в Советском Союзе, и в Норвегии, и в Америке, и на диких Соломоновых островах. Но здесь Витька его нарушил: он моментально очутился между Яшкой и незнакомым мальчишкой и так дал Яшке правой в бок, что он только охнул.
- Ты что, совсем сдурел?! - зашипел Витька на Яшку. - Тоже нашел время драку затевать!.. Проходи! - кивнул он норвежскому мальчишке.
Норвежец удовлетворенно улыбнулся, презрительно отряхнул руки и с видом победителя зашагал дальше.
- Как же ты, Яшка, не понимаешь! Всегда нужно соблюдать свое достоинство, достоинство советского пионера, а ты в драку полез!
- А чего же он меня обозвал?
- А ты знаешь, что это значит?
- А ты?
- Я - нет.
- И я не знаю.
- Так чего же драться?
- Он сам...
- Брось, я видел, как "он сам"! Ты же его первый толкнул.
- Я нечаянно.
В это время Алек, стоявший в стороне и не принимавший участия в ссоре, заговорил с одним из прохожих на самом лучшем английском языке, на который он только был способен. Алек спросил, как найти музей Тора Хейердала.
Норвежец развел руками и отрицательно покачал головой в знак того, что он ничего не понял.
Алек повторил свой вопрос как можно медленнее.
Прохожий ответил что-то по-норвежски и опять покачал головой. Вслед за этим он сам обратился к другому прохожему, очевидно спрашивая, не поймет ли он язык, на котором говорит Алек. Второй прохожий, в свою очередь, обратился к проходившей женщине. Постепенно вокруг Сереги и Алека стала собираться небольшая толпа, и каждый давал советы. Тогда Алек постарался возможно яснее сказать фразу:
- Does anybody here speak english or russian? (Говорит ли здесь кто-нибудь по-английски или по-русски?)
Как только Алек произнес слово "russian" ("по-русски"), так сейчас же первый прохожий, к которому он обратился раньше всех, радостно воскликнул:
- Русски? Я говорю русски! Я быль концентрационс лагер с русски сольдат! Я училь русски: Хитлер канут! За родину!
Алек опешил. Он готовился к мучительному объяснению по-английски, а оказалось, что первый же встречный норвежец говорит по-русски. Алек стал объяснять, что он и его товарищи приехали сюда из Москвы, для того чтобы побывать в музее Тора Хейердала, где установлен плот "Кон-Тики", на котором Хейердал и его товарищи переплыли Тихий океан.
Норвежец, слушал его очень внимательно и все время утвердительно кивал головой. Когда Алек кончил, норвежец ответил:
- Не понимай.
Алек снова стал рассказывать длинную историю о том, как норвежские этнографы плыли через океан на плоту из бальcовых бревен, как они высадились на острове и что теперь этот всемирно известный плот "Кон-Тики" находится где-то здесь, в Осло, но они не знают, как его найти.
Норвежец опять все выслушал и опять с искренним сожалением повторил:
- Не понимай.
- Да ты объясни ему, что там рядом стоит памятник Нансену. Может быть, он его знает? - вмешался в разговор Серега.