Как только мы начали дарить друг другу искренние улыбки, небо сильно нахмурилось, будто не одобряя нашего поведения, наших решений.
Весь вечер мы гуляли, постепенно воссоздавая прежнюю романтически-воодушевляющую атмосферу. Я вспомнила все излюбленные дороги, места, истории которых были известны лишь нам. С момента нашего расставания прошло чуть больше трёх месяцев, но я уже успела позабыть о всех тонкостях его скандальной натуры и боялась ошибиться, проронить неподходящее слово, рассмеяться невпопад с ситуацией.
– До завтра? – спросил Митя, замедляя шаг при виде моего подъезда.
– Ты не жалеешь о том, что выбираешь меня? – вопрос просочился прямо из моей головы и, кажется, был крайне неуместен.
– Я жалею о том, что не образумил тебя раньше, что позволил усомниться в моих чувствах, – после этих слов он замолчал, но явно хотел продолжить.
Я раскинула руки в стороны, тем самым приглашая его в успокаивающие объятия, которые не заставили себя долго ждать. Мои руки сцепились где-то в районе его лопаток, он сжал мои рёбра так сильно, что у меня перехватило дыхание, ноги оторвались от земли. Я нервно, но игриво прошипела:
– Отпусти.
– Я больше никогда тебя не отпущу, – по-доброму посмеялся Митя.
Наше прощание затянулось ещё минут на 20, он не хотел уходить, а я не желала оставаться одна, но так было нужно, хотя бы на ночь.
Я медленно поднималась по лестнице, приятное ощущение примирения окрыляло и делало мои движения танцующими, словно я разыгрывала театральную пьесу с хорошим концом.
Я набрала номер Алёны, ведь мне не терпелось рассказать ей о произошедшем, поделиться эмоциями, которые не стихали уже порядка пяти часов. Временами мне казалось, что она переживает за мою жизнь больше меня самой.
– Кира, наконец-то. Рассказывай. Как всё прошло? – её голос был взволнован, я чувствовала, что она сгорает от нетерпения.
– Мы помирились, всё хорошо, – сказала я, закрывая за собой дверь в квартиру.
– Я верила в тебя, я знала, что он всё поймёт.
Ближайшие два часа я пересказывала Алёне наш разговор во всех подробностях. И вдруг поймала себя на мысли, что я описываю события раза в три дольше, чем они происходили в реальном времени.
Моим эмоциям не было предела, в течение разговора я размахивала руками, ударяла себя ладонью по лбу, иногда пускала слезу, мой голос дрожал, а затем резко сменялся мечтательным. Я была благодарна Алёне за то, что она выслушивает меня на протяжении уже стольких лет. Она заменяла мне всех, была рядом всегда. В нужные моменты успокаивала, давала советы, возвращала в реальность, но самое главное – в любой ситуации она поддерживала меня и никогда не оставляла одну.
– Нам через четыре часа в школу вставать, ты не забыла? – я громко зевнула.
– А что мешает нам пойти ко второму уроку? – заманчиво протянула Алёна.
– Ничего, кроме злой химички, – проворчала я.
В скором времени мы начали прощаться и с пожеланием спокойной ночи обе отправились спать.
Ночь пролетела незаметно, будто не прошло и часа моего крепкого сна. Пронзительный звонок будильника не стихал, вынуждая меня встать с кровати и выключить его. Я нехотя поднялась.
На кухонном столе меня ждал чуть остывший завтрак. Я пробежалась по квартире в поисках мамы, но она уже ушла на работу, я снова не успела поблагодарить её и решила сделать это вечером.
– Кира, ты опять опоздала?! – крайне неприветливый голос моей учительницы по английскому раздался эхом по всему коридору.
– Простите, не могла найти сменную обувь, без которой вы меня вчера не пускали в школу, – съязвила я.
Она окинула меня возмущённым взглядом и тут же отошла от двери, ведущей к лестнице. Я зашла в кабинет, который встретил меня безумным гулом одноклассников, они вели себя словно животные, и это ужасно раздражало. Пройдя к своему месту, я достала нужную тетрадь и углубилась в свои мысли, пока их не прервала Алёна, подкравшаяся со спины:
– До меня опять англичанка докопалась.
Я улыбнулась ей в ответ и подвинулась к столу, пропуская её к другому концу парты. Алёна плюхнулась на стул и тут же подставила обе руки под голову, будто она имела огромный вес.
– Я тоже не выспалась, – я положила голову на тетрадь, будто она была мягкой подушкой.
Вскоре в кабинет вошла учительница, она была как обычно на взводе и злилась на всех, но весомых причин на это не было.
Прошёл первый урок, второй, третий. Мы блуждали по школе в попытках не уснуть на месте. Перед физкультурой я купила бутылку воды, будто хотела пойти заниматься, но точно знала, что не стану.
Выслушав порцию замечаний по поводу отсутствия спортивной формы, мы с Алёной сели на лавочку. У нас завязался оживлённый разговор, где она без устали высказывалась о том, что её парень опять что-то скрывает, приводила логичные доводы и нехотя мирилась со своим бездействием.
Экран моего телефона загорелся от нового сообщения, я не хотела отвлекаться, но увидев то, что оно было от Мити, тут же разблокировала и начала читать:
– Я передумал, я не могу простить тебя, не могу допустить, чтоб ты снова меня бросила.
Алёна прочитала вместе со мной, её глаза резко расширились, а рот приоткрылся от удивления, моё же лицо ничего не выражало, но где-то внутри я была готова вскочить со своего место и разрушить к чертям всё, что видела.
Я до хруста сжала полупустую бутылку воды, Алёна засуетилась, попыталась обнять меня, но я нервно заёрзала по лавочке, продолжая смотреть в никуда.
Она что-то говорила, но я не слышала её, в моей голове эхом раздавалась фраза, озвучиваемая голосом Мити:
– Я передумал, я передумал.
Алёна схватила меня за руку, заставила подняться и начала поспешно выводить из спортивного зала, я не сопротивлялась и лишь тащилась за ней, по-прежнему не выражая ни единой эмоции на лице.
Осознание приходило медленно, я не хотела верить, да и вообще думать об этом, я желала лишь закричать и сделать это так, чтоб даже находясь на огромном расстоянии, Митя смог услышать.
Мы никогда не умрём
Я яростно упиралась ногами в холодный кафель, невозможность выпустить свои слёзы наружу душила и ощущалась жгучей болью где-то в глубине горла. Я вырвала свои руки из хватки Алёны и тут же закрыла ими лицо, я смогла полноценно открыть глаза, только тогда, когда не видела ничего вокруг.
– Если мы сейчас не выйдем, нас кто-нибудь заметит, – тихо пригрозила Алёна.
Я сжала зубы, послышался неприятный скрип, который привёл в чувства и меня саму. Резко опустив руки, я сжала их в кулаки и решительно зашагала в сторону выхода из школы, Алёна за мной.
Как только забор остался позади, я исполнила своё желание и закричала так громко, что Алёна даже закрыла уши, чтоб не слышать меня.
Тогда мне казалось, что я не переживу, что я сломаюсь под тяжестью, скоростью и периодичностью обстоятельств, а сейчас я и вовсе сбилась со счёта и не могу сказать сколько раз он сделал мне больно, но каждый из них мелькает в памяти и отзывается неприятным щелчком в груди.
Я мгновенно выпала из реальности и понимала только то, что куда-то иду, бездумно, за протянутую мне руку, не желая того, но иду. Одна локация плавно перетекала в другую, мне хотелось остановиться и упасть прямо на месте, но я не находила сил даже на это. Мои органы сжимались и пульсировали, изнутри я горела, болезненно завывала, смеялась, но снаружи я лишь приоткрывала рот и глотала недостающий воздух.
– Кира, приди в себя, нам нужно подниматься, – голос Алёны слегка напугал меня и заставил выпасть из невидимых оков своего разума.
– Куда? Где мы? – я огляделась по сторонам, в моей голове начали появляться первые догадки.
– Та самая крыша, – мы с Алёной сказали одновременно, и тут же наши губы расплылись в ностальгической улыбке.
Я заметила у неё в руках две бутылки нашего любимого портвейна, и в моих глазах тут же загорелся огонёк. Я знала и чувствовала какое безудержное веселье нам предстоит испытать. Но самый неприятный момент заключался в том, что за каждым таким разом следовало разочарование, возвращение в отвратительную реальность.