– Ясно, – протянула Осипова, – это Вика ей лапши навешала, чтобы матери не разболтала. Я с обоими – что с Викой, что с Валей, была в дружеских отношениях. Даже, скажем так, в приятельских.
Валерия хотела уточнить, но в ту же секунду все поняла: Осипова не вписывалась ни в одну из других групп, которые существовали тогда в классе. Лучше быть с кем-то вместе, даже если третьим колесом, чем вообще ни с кем.
– Она его не боялась совершенно, – добавила Вера, – у него иногда были такие вспышки гнева, что лучше просто было убежать, спрятаться. Но она не бежала, мне кажется, ей было даже интересно, как быстро она сможет его усмирить, подавить своей волей, как дрессировщик льва в цирке. На нее он никогда руку не поднимал, насколько я знаю. Хотя мне один раз оплеуха досталась. Паре пацанов в школе тоже. А потом и тете Маше. Он ее простым ножом пырнул, сумку отобрал, оставил ее на улице кровью истекать, как свинью. Ее, конечно, в больницу привезли, но поздно. Старый человек, пожилая она была, больше 60. Умерла той же ночью.
Осипова бросила окурок на землю и придавила его носком ботинка.
– Ему дали 12 лет, но выпустили через 10. За хорошее поведение.
Обе помолчали, Вера посмотрела на часы.
– Вы хотели ее предупредить? Насчет него, – совсем тихо спросила Валерия, сжимая несчастное фото в руках.
Собеседница чуть видно закивала головой и прикусила губу.
После того, как умерла бабушка – единственный якорь, державший Веру в поселке Жуковский – Осипова решила уехать из дома и начать новую жизнь в столице. Лучше затеряться в толпе незнакомых лиц, чем жить в тесном кругу тех, кто знает тебя и твою семью всю жизнь. Мать Веры, женщина трудная и никогда ничему не радующаяся, вырастила дочь с твердым понятием, что именно из-за нее, ее родного ребенка, ни один мужчина не захотел связать с ней жизнь.
– Я навещаю могилу бабушки раз в пару месяцев, поселок маленький, дорога дальняя, – продолжила рассказ Осипова, – до или после кладбища забегаю в местное кафе. Частенько кого-нибудь из старых знакомых встречаю. Одна из таких знакомых рассказала, как бабушки на скамейках поведали ей о Липове. Был на днях, в дверь Крыгиных не стучал, но о Вике спрашивал. Где она, как она? Как дела у нее, чем занимается? А бабульки-то, – грустно усмехнулась Вера, – они же как местный интернет. Вика, она вот тут работает, в такой-то кондитерской, замуж уже вышла, в Жуковском редко бывает, умница-красавица…
– Он очень ее любил?
– Любил, по-своему. Считал своей. Перед тем, как его закрыли, обещал письма писать каждый день, просил Вику, чтобы она его дождалась.
Кинув взгляд на свой телефон, Валерия подавила желание тут же позвонить Егору и спросить, насколько хорошо он был осведомлен о прошлом своей усопшей жены. Он наверняка знал эту историю. К тому же видел шрам от старой тату на ее теле. Ирина Васильевна, скорее всего, не была информирована о многих деталях: и Вика, и Анна не хотели лишний раз расстраивать мать рассказами о давно забытом прошлом.
– Вы тоже татуировку свели?
Осипова взялась за горловину своей цветастой кофты и оттянула ткань вниз. На улице был поздний вечер, но искусственного освещения от киоска и фонарей было достаточно, чтобы увидеть разницу между здоровой кожей и белесыми полосками шрама.
– Вы обращались в полицию?
– Нет, они ко мне сами пришли. Так же, как и вы, увидели эту фотку на моей странице. Предупредили, что если Липов появится, сразу звонить, не ждать, пока он и меня зарежет. Но я не думаю, что он покажется.
Валерия была согласна с Осиповой: Валентин ведь не писал любовные письма Вере и не был разочарован в ней как в даме сердца, которая наплевала на своего принца, пока он томился в тюрьме.
– А зачем вы сделали тату? – больше из личного любопытства, чем из профессионального интереса спросила Валерия.
Осипова безразлично пожала плечами:
– Липов предложил, Вике идея сразу понравилась. Вроде как мы все друзья до гроба, мы трое с именами на В. А мне тогда было все равно, тату или пирсинг, или обриться наголо. Слава Богу, инфекцию не занесли, все зажило нормально. Но торчал этот круг из-под ключицы очень некрасиво, позорно даже. Линии были неровные, делали впопыхах с настольной лампой, без перчаток, ученик ученика, – Вера устало потерла переносицу, гоня эти глупые воспоминания от себя, – вот идиоты-то… А потом, после переезда в Москву, я поднакопила и свела этот ужас. Теперь могу блузки носить, майки, футболки с низким вырезом…
Валерия понимающе кивала. Липов, для которого удаление этой татуировки было актом святотатства, вырезал ее на груди у своей мертвой любимой. Чтобы похоронили ее с этим кругом и буквой В – ее первой (и самой настоящей, по его мнению) любовью.
Прокручивая в голове различные варианты похищения Добычиной из кондитерской, Валерия машинально вытащила из рюкзачка заранее припасенный календарик с изображением женщины, смотрящей в стеклянный шар, и протянула его продавщице.
– Спасибо большое за ваш рассказ, проект «Третий Глаз» благодарит Вас за Вашу помощь и дарит вам небольшой подарок, календарик с Ирмой Чжоу, победительницей 5 сезона. Талисман, заряженный ее энергией… – Лера внезапно остановилась и замерла с амулетом на месте. Черт, забыла, увлеклась своими мыслями.
Осипова медленно, не в силах скрыть брезгливость со своего лица, взяла сувенир, зажав его между средним и безымянным пальцами. Она покрутила его в руке, явно сомневаясь в энергии чудесной Ирмы.
– Ага, ну спасибо.
Не зная, что еще добавить, Валерия запахнула куртку и зашагала по направлению к метро.
– Девушка, – услышала она позади себя и обернулась к Осиповой.
– Да?
Вера вытащила из кармана джинсов зажигалку, надавила на колесико и, вызвав преданный огонь, поднесла календарик прямо к пламени:
– Как вы спите по ночам?
Валерия хотела ответить, что спит она чудесно, потому что бывает это не часто, так как работа выжимает из нее все соки и занимает по 20 часов в сутки. Но увидев превращающийся в прах легкий кусочек картона, Донская развернулась и уверенным шагом покинула место интервью.
Чай с лимоном сиротливо остывал, просиживая свое самое вкусное время на холодном подоконнике, пока Геннадий Юрьевич нервно проверял свои часы каждые пять минут, ожидая появления кандидата на позицию «Секретарь директора и ассистента зала». Несчастная Олеся Пышкина, две недели совмещающая обязанности своей службы (директор по работе с социальными сетями и техподдержке клиентов) и временную позицию секретаря, вчера закатила показательную истерику. По-видимому, Олесин муж стал забывать, что у него вообще есть супруга, которая вместо того, чтобы регулярно варить суп и стирать грязную одежду, пропадает на работе, приходит домой на пару часов передодеться, чмокнуть голодного и одетого в несвежую рубашку мужа в щечку и снова отбыть в ненавистный офис.
В дверь постучали.
– Входите! – Геннадий Юрьевич пригладил волосы и поправил галстук.
Олеся ввела в кабинет высокую девушку с красиво уложенными волосами цвета ванильного мороженного. Одета она была в брючный костюм и выглядела отчаянно серьезно.
– Здравствуйте…
– Дарья, – девушка протянула начальнику отдела кадров ладонь для рукопожатия, – Дарья Вячеславовна.
– Да, простите, запамятовал. Очень приятно, – растянулся в довольной улыбке Горланов и учтивым жестом указал кандидатке на кресло. Олеся, питая гигантские надежды на то, что она сегодня же вернется только к своим прямым обязанностям, попятилась спиной к выходу и тихонько прикрыла за собой дверь.
– Меня зовут Геннадий Юрьевич, я – начальник кадров нашего центра. И вас порекомендовала нам… – мужчина быстренько нашел нужную информацию в кипе бумаг, разложенных перед ним на столе, – Зинаида Круглова.
Девушка кивнула. Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу и сложив руки в замок на животе. В ее глазах не было видно и толики нервозности или переживания о том, как правильно ответить на каверзные вопросы кадровика или как не замесяться в неположенном месте. Брючный костюм шоколадного цвета сидел на ней, как вторая кожа. Легкий, незаметный макияж подчеркивал ее красивый овал лица и длинные ресницы. Ногти были розоватого цвета с перламутровым отливом: никакой похабщины вроде синего или кислотно-зеленого оттенка. Ее черные лакированные туфли на высоком каблуке замыкали образ уверенного в себе человека, готового к самым разным ситуациям.