Девочка,казалось,впалавполное
изнеможение. Хотя врач уверял Элен, что припадок кончилсяблагополучно,он
все же казался озабоченным. Попрежнему не спуская глаз с больной,онначал
задавать лаконические вопросы Элен, все еще стоявшей в алькове, между стеной
и кроватью.
- Сколько ей лет?
- Одиннадцать с половиной, доктор.
Наступило краткое молчание. Покачав головой, врач нагнулся и, приподняв
опущенное веко Жанны, внимательно осмотрелслизистуюоболочку.Затем,не
поднимая глаз на Элен, он возобновил расспросы.
- Бывали у нее судороги в раннем детстве?
- Бывали. Но к шести годам они прекратились... Она уменяслабенькая.
Уже несколько дней я видела, что ей нездоровится; оначастоподергивалась,
на нее нападала странная рассеянность.
- Известны ли вам случаи нервных заболеваний в вашей семье.
- Не знаю... Моя мать умерла от чахотки.
Она запнулась, стыдясь признаться, что ее бабушку пришлось поместитьв
дом умалишенных. Судьба всех ее предков была трагична.
- Внимание, - быстро сказал врач, - начинается новый приступ!
Жацда только что открыла глаза. Минуту-другую онадикоозиралась,не
говоря ни слова. Затем ее глаза уставились воднуточку,онавсемтелом
откинулась назад, руки иногивытянулисьинапряглись.Онабылаочень
красна, но вдруг побледнела мертвенной бледностью. Судороги возобновились.
- Не отпускайте ее, - сказал врач, - держите ее за обе руки.
Онторопливоподошелкстолику,накоторыйпередэтимпоставил
маленькую аптечку. Вернувшись с флаконом в руке,ондалдевочкепонюхать
его. Но это подействовало, как сильнейший удар хлыста.Жаннатакнеистово
рванулась, что выскользнула из рук матери.
- Нет, нет, только не эфир! - крикнула Элен, узнав лекарство по запаху.
- Эфир приводит ее в исступление.
Они вдвоем едва могли совладать с Жанной.Девочкусводилисильнейшие
судороги.Всявыгнувшись,опираясьназатылокипятки,онасловно
переламывалась надвое, потом снова падала навзничьибросаласьотодного
края кровати к другому. Кулачки ее были стиснуты,большойпалецприжатк
ладони; минутами она раскрывала руки, ловя растопыренными пальцами икомкая
все, что ей ни попадалось. Нащупав шаль матери,онавцепиласьвнее.Но
особенно терзало Элен то, что она не узнавала свою дочь, ионасказалаоб
этом врачу. Черты лица ее ангелочка, обычно такиекроткие,былиискажены;
глаза закатились, обнажив синеватые белки.
- Сделайте что-нибудь, умоляю вас, -прошепталаона.-Уменянет
больше сил, доктор.
Она вспомнила, что дочь одной из ее соседок вМарселезадохнуласьво
время такого же припадка. Уж не обманывает ли ее врач из сострадания? Каждую
минуту ей казалось, что
лица ее коснулся последний вздох Жанны.