- "Тебе в Юзовку? А зачем же ты в этот поезд лезешь, когда он на Круты идет?" - "Та я ж видкиля знаю, коли уси потяги сказились?" - "Сказились? Документы!" - "Нема, ваше благородие, бо вкралы!" Щеглов и говорит: забрать. Он в крик: "За що? Що я зробив?" Ведем на вокзал. Только ввели, вдруг сбоку кто-то кричит: "Орлов!" Какой Орлов! "Председатель губчека!" У нас рты раскрылись. Вот так птицу поймали. И еще тут три человека подбежали, узнали. Один в чеке сидел, так тот его сразу по морде. Конечно, кровь по бороде, а он на своем стоит. "Я, - говорит, - Емельчук, киперативный". Хотели его на вокзале пришить, но комендант приказал в разведку.
- Зачем?
- Как зачем? Он же ясно на подполье остался. И у него вся ниточка организации.
- Ну, такой ни чорта не скажет. Мы из одного чекиста жилы на шомпола наворачивали, и то, сукин сын, молчал.
- Заговорит!.. Три дня поманежат - все выложит, а потом и налево. Ну, пойдешь, что ли, к Таньке?
- А что?
- Обещала она сегодня свести в одно место. Железка! Всякие супчики бывают - можно игрануть!
- Пожалуй!.. - лениво ответил офицер с подвязанной рукой и хотел встать.
Леон Кутюрье поднялся из-за своего столика и, подойдя к офицерам, с изысканной вежливостью склонил голову.
- Ви простит. Не имею честь, l'honneur, знать. Я есть коммерсант Леон Кутюрье. Я слышать ви поимщик чекист Орлов?
Офицер польщенно улыбнулся.
- Я желаль знать... Я много слыхаль Орлов... Я приехал из Одесс и узналь мой старая мать, ma pauvre mere, расстрелян чека. Я имель ненависть на чека и хотель винить la sante доблестни русску лейтенант. Ви рассказать мне, какой Орлов. Я бы его сам l'assasinas, как эта по-русску... убивать!
В глазах Леона Кутюрье мелькали злобные вспышки. Офицера заинтересовал забавный иностранец. Он нагнулся к товарищу.
- Мишка!.. Этого французского дурня можно здорово подковать на выпивон. Я его обработаю!
Он повернулся к Леону.
- Мсье!.. Мы очень счастливы! Представитель прекрасной Франции! Мы проливаем кровь за общее дело. С чрезвычайным удовольствием позволим себе ответный тост за ваше здоровье. Разрешите представиться. Поручик граф Шувалов!.. Подпоручик светлейший князь Воронцов!
Второй офицер осторожно толкнул товарища сзади. Тот шикнул:
- Молчи, шляпа! У француза все знакомые в России графы!
Леон Кутюрье пожал руки офицерам.
- Ошень рад! Je suis enchante, восторжен, иметь знакомство прекрасни русски фамиль.
- Но знаете, мсье! Нам нужно перекочевать, по нижегородскому обычаю, в другое место. В этой дыре, кроме гренадина, ничего нет. А в России не принято пить за здоровье друзей фруктовой водой.
- Mais oui! Я знает русска обичь. Мы будем пить водка.
- О, это здорово! Настоящая русская душа! - и "светлейший князь Воронцов" нежно хлопнул француза по плечу.
- Мы будем пить водка! Потом вы мне говорит об Орлов! Я хочу знать, где он сидит? Я ехаль к главному командир, предлагаль стрелять Орлов своя рука, мстить! Le vengeance!
- Видите ли, мсье, - сказал небрежно светлейший князь, - я, к сожалению, не могу сказать вам, где сидит сейчас этот супчик. Это слишком мелкий вопрос для меня, русского аристократа, но, к счастью, я вижу в дверях человека, который вам поможет. Разрешите я вас оставлю на минуту?
Он элегантно звякнул шпорами и пошел к двери, в пролете которой стоял, оглядывая кафе, высокий, тонкий в талии офицер.
"Светлейший князь" взял офицера за локоть.
- Слушай, Соболевский, будь другом! Мы с Мишкой подловили тут одного французского обормота. Он какой-то спекулянт из Одессы, приехал искать свою мамашу, а ее в чеке списали. Случайно слышал, как я вчера арестовал Орлова и воспылал ко мне нежными чувствами. Хороший выпивон обеспечен. Идем с нами! Ты можешь порассказать о его симпатии, и он уйдет не раньше, как с пустым карманом. Только имей в виду, что я князь Воронцов, а Мишка граф Шувалов!
Офицер поморщился.
- Только и знаете дурака валять. У меня груда дела.