– А этот?
Запах сменился, оставляя лёгкий аромат обжарки и коричного привкуса, приплетая к этому остроту, словно от гвоздики, но не такую резкую. Этот аромат был приятен сам по себе.
– Бразильский сорт Арабики Сантос. Мне пришлось пополнить твои запасы самому, чтобы мы могли пить хороший кофе. Вот ещё.
Я вдохнула новый аромат, здесь к кофейному букету примешивался вкус шоколада.
– Йеменский кофе Арабиен Мокко. Дело не в том, что ты плохо готовишь напиток, а в том, что выбираешь плохой кофе. В мире не так много его видов. Самый популярный – арабика; затем, африканский робуста; либерика, используемый для кофейных смесей (качество у него не самое лучшее). А вот сортов кофе несколько тысяч, не считая грубых подделок. Так что выбор зёрен важен, если хочешь пить хороший кофе. Хотя и готовить ты его тоже не умеешь.
Вся сказочность момента вмиг исчезла, и я продолжила разговор, переходя на «ты», как и мой собеседник.
– Ты так хорошо разбираешься в кофе, подрабатывал барменом?
– Нет, – мужчина пропустил мимо ушей мою колкость, – отец занимается производством и продажей. Так сказать, семейный бизнес.
– Семейный? А юрист – это хобби?
– Трое моих братьев прекрасно справляются, помогая отцу. У меня свой путь.
Серим с помощью той же кофейной машины приготовил несколько чашечек с разным уровнем кофе и показал рукой на первые две кофейных чашечки. Одна из них была заполнена на три четвёртых, а в другой, казалось, и половины чашки не было.
– Эспрессо? – неуверенно сказала я.
– В этой, – указал Серим на полную чашечку, – а это ристретто. Кофе на один глоток, в нём меньше кофеина и вкус мягче. Пробуй.
Я с опаской взяла напиток, аромат которого буквально завораживал. У кофе был сладкий привкус, совсем не похожий на вкус сахара.
– Я взял колумбийский сорт Мидельин. Теперь твой любимый американо. Как его готовят?
– Эспрессо с увеличенным количеством воды? – я уже понимала, что не просто так он спросил.
– Это в забегаловках так называют разбодяженный кофе, – уличное слово в устах Серима резануло, – американо – это раздельная подача. Эспрессо или ристретто подаётся в большой чашке, 70 мл горячей воды в отдельном стакане и, по желанию, молоко. Гость сам участвует в процессе приготовления своего напитка.
Серим поставил передо мной чашку с кофе, прозрачный небольшой стаканчик с кипятком и маленький молочник (где он его взял?).
– Интересная информация, но по какому поводу лекция? – неприятно чувствовать себя провинциалкой.
– Так уж получилось, что тебе придётся встречать здесь важных людей, и ты должна знать мелочи, которые показывают определённый уровень человека. Я бы не хотел, чтобы член нашей команды попал в глупое положение по таким пустякам.
Я внимательно присмотрелась к этому на вид угрюмому мужчине. Он хочет, чтобы я не попала впросак или чтобы не опозорила имя компании? Но где-то внутри появилось маленькое чувство благодарности, и я, убрав свою язвительность, обратила всё своё внимание на Серима.
– Перейдём к капучино – в нём главное соблюсти баланс между взбитым молоком и порцией эспрессо. Заметь, не кофе с большим количеством воды и взбитым молоком, а именно эспрессо. Количество тоже имеет значение. Текстура однородная и густая, без пузырьков, и он не должен быть очень горячим, максимум 55 градусов. Ещё можно…
Договорить он не успел, дверь распахнулась, пропуская Данила и заставляя меня вздрогнуть, словно нас с Серимом застали за чем-то запретным.
– Да ладно! Марина, что ты сделала с Серимом? Мне помнится, ты зарёкся брать учеников, брат, – Данил, улыбаясь, подошёл к нам и обнял меня за талию, наблюдая, как Серим медленно вытирает полотенцем руки и протягивает ему капучино.
– Не бросать же твою девочку на растерзание тиграм, – улыбнулся мужчина, складывая руки на груди и с довольным видом наблюдая, как его друг блаженно жмурится, отпивая его творение из чашки.
– Как в студенческие годы, – проурчал Данил, – нет тебе равных, бог Серим!
– Знаю, – спокойно согласился парень.
А я с удивлением смотрела на первую улыбку этого мрачного, на первый взгляд, типа. Вот зря он так редко улыбается.
Глава 8
В 17:30 под удивлённые взгляды Данила, бросаемые в мою сторону, мы вышли к месту отправления на экскурсию. Пётр уже был там. Заметив своих пассажиров, он выпрыгнул из вертолёта и махнул рукой, показывая, что всё готово.
– Вертолёт? У вас есть прогулки на вертолёте? – усмехнулся удивлённый Данил.
– Даже в деревне вертолёт уже не является чудом, – прошипела я в ответ, – у нас крупный город! Ещё одно слово в том же духе, и я обижусь!
– Даже и не думал, наоборот, полный респект.
Данил улыбнулся и по-хозяйски сгрёб меня в охапку, утягивая за собой к ожидающему нас пилоту. Серим, как всегда невозмутимо, шёл рядом.
– Приветствую! – Пётр улыбался, сверкая безупречно белой улыбкой. – Небольшая экскурсия по славному городу-герою на нашей «ласточке». Перед вами американский вертолёт «Robinson R44», один из самых надёжных вертолётов, предназначенных для деловых полётов или отдыха. Рассчитана наша «ласточка» на трёх пассажиров – двое сзади и один рядом с пилотом; определяйтесь, кто где.
Испытывая детский восторг, я рассматривала наш «R44». Полностью чёрный, в форме вытянутого яйца, этот красавец поблёскивал своими боками на солнце, словно арабский скакун перед забегом. На его фоне наши военные вертолёты выглядели тяжеловозами, а он походил на дорогую изящную игрушку, и выкрашенные в ярко-жёлтый цвет лопасти верхнего винта лишь закрепляли это ощущение. Я ужасно хотела полететь рядом с пилотом, рассматривая свой город в огромные окна вертолёта, но Данил затолкнул меня назад и сел рядом.
– Лучшее гостю, – коротко пресёк он мои возражения и протянул наушники, лежавшие на сиденье.
Серим сел рядом с Петром, «ласточка» зарокотала, чуть дёрнулась и очень плавно стала подниматься вверх. Затем сделала неполный круг над деловым центром, уходя небольшим креном, от чего меня качнуло в сторону Данила. Обзор был потрясающим настолько, что внутри всё сжалось от нарастающего страха. Я никогда не боялась летать… раньше. В самолёте не страшно, потому что окошко смешных размеров. А сейчас широкие окна, открывающие всё пространство вокруг, наполняли душу восторгом, адреналином и паникой одновременно. Ты словно висишь в открытом пространстве! Сердце колотилось о грудную клетку, заглушая голос нашего экскурсовода.
– Сколько силы в таком хрупком теле, – Данил постарался, чтобы я его услышала, приподнимая мой широкий наушник.
Не понимая, я посмотрела на парня, перевела взгляд на свою руку, которой я вцепилась в ногу Данила чуть выше колена. Дебильная улыбка всегда спасает из любого положения, когда не знаешь, что сказать. Я разжала пальцы, извиняясь, пожала плечами и постаралась изобразить интерес к повествованию нашего гида.
Пётр лихо закладывал виражи и показывал рукой на некоторые объекты, приковывая наше внимание не просто голыми фактами, а интересными историями. Мы привыкли слышать легенды на юге, но не в нашем городе, где все истории всегда сводились к победам в войне. И сейчас я смотрела на него совсем другими глазами с высоты, под городские легенды, рассказываемые пилотом вертолёта. А я думала, что знаю здесь каждый камень… Я посмотрела на пилота, восхищаясь его умением в лёгкой форме доносить любые факты. За что немедленно получила тычок локтем в бок и замечание Данила:
– Между прочим, я тоже умею управлять подобным агрегатом, – по-своему понял он мой взгляд, изображая обиду.
– Ни капли не сомневаюсь в этом, – успокоила я парня.
Серим оживился и постоянно задавал уточняющие вопросы Петру. Вскоре мы стали снижаться и приземлились около смотровой площадки. С этой точки открывался потрясающий вид на город, огромной паутиной дорог охвативший всё видимое пространство до горизонта. Постепенно засыпающее солнце окрашивало его в жёлто-оранжевые тона, придавая таинственности. Я не могла не запечатлеть эту красоту на камеру своего телефона и попыталась сделать селфи, но получалось не очень. Я оглянулась в поисках того, кто мог бы выступить в роли фотографа: Данил что-то обсуждал по телефону, Серим чертил в блокноте. Пётр направлялся ко мне, понимая мою проблему.