- Ты в этом уверен? - спросил Иверсон.
Человек в штатском вытащил первую из "Фотографий жертвоприношения", где отчётливо было видно лицо "жертвы".
- Без сомнения, - сказал он. - Это он.
- Так почему же ты, ради Бога, не сказал, что он был там? - спросил Иверсон, начиная прокручивать в голове вид Детвейлера, выдвигающего обвинения в ложном и злонамеренном аресте.
- Потому что никто не спрашивал меня об этом парне, - достаточно разумно ответил детектив. - Предполагалось, что я проверю Детвейлера, что я и сделал. Если бы кто-нибудь попросил меня проверить этого парня, я бы проверил. Никто не попросил. До встречи. - И он ушёл, предоставив Иверсону разбираться во всём самому. Вот так всё и было.
Я посмотрел на Тиндейла.
Тиндейл посмотрел на меня.
Через пару минут он смягчился.
- В общем, как бы там ни было, мистер Кентон, некоторые фотографии выглядят настоящими... настоящими, как ад. Но в некоторых фильмах ужасов с помощью спецэффектов добиваются того же. Есть один парень, Том Савини, он делает такие спецэффекты...
- Они отпустили его, - ужас всплывал внутри моей головы, подобно одной из тех русских подводных лодок, которых шведы так и не смогли поймать.
- В общем, как бы там ни было, Ваша задница закрыта тремя парами трусов и четырьмя парами штанов, две из которых бронированы, - сказал Тиндейл, и затем добавил с рассудительностью, присущей Александру Хейгиэну. - Я говорю это с юридической точки зрения, Вы понимаете. Вы поступили добросовестно, как гражданин. Если парень представит доказательства злого умысла с Вашей стороны, тогда... но, чёрт возьми, Вы его даже не знали.
Подводная лодка поднялась немного повыше. Потому что я почувствовал, что начинаю узнавать его, Рут, и мои чувства в отношении Детвейлера ни тогда, ни сейчас нельзя охарактеризовать как чувство радости и чувство безопасность.
- Кроме того, на информанта никогда не подадут в суд за ложный арест это сделал коп, который прибыл за ним и зачитал ему его права, а затем привёз его в центр города в машине без ручек на задних дверях.
Информант. Вот источник моего ужаса. Подводная лодка была наверху, плавая на поверхности как мёртвая рыба при свете луны. Информант. Я не узнал о Карлосе Детвейлере от телепатической бегонии... но он что-то знал обо мне. Не то, что я глава литературного общества университета Браун, или что я преждевременно облысел, или что я собираюсь жениться на прелестной мисс из Пасадены по имени Рут Танака... ничего из этого (и только не мой домашний адрес, Господи, пожалуйста, только не мой домашний адрес), но он знал, что я тот редактор, из-за которого его арестовали за убийство, которого он не совершал.
- А Вы не знаете, - спросил я его. - Упоминал ли Иверсон или кто-нибудь ещё из полицейского отделения Централ Фоллз моё имя?
Тиндейл прикурил сигарету.
- Нет, - сказал он. - Я уверен, что никто.
- Почему?
- Это было бы непрофессионально. Когда работаешь над делом - даже над таким, которое закончилось так быстро - каждое имя, которое подозреваемый не знает или может не знать, становится покерной фишкой.
Облегчение, которое я испытал, было временным.
Но парень должен быть очень тупым, если не знает его. Если конечно он не отправил фотографии каждому издателю в Нью-Йорке. Как Вы думаете, мог он так поступить?
- Нет, - мрачно произнёс я. - До этого ни один издатель в Нью-Йорке не ответил на его письмо.
- Ясно.
Тиндейл встал, убирая пенопластовые кофейные чашки, давая понять, что вечеринка окончена.
- Ещё один вопрос и отвяжусь от Вас, - сказал я. - Остальные фотографии были очевидными подделками.