Долго еще глупые люди обсуждали, почему Гореныша спасали все трое, а настоящую, на всю жизнь благодарность Змей проявил только к Илюхе. Было много версий и теорий, но ни одна из них не была верна.
Просто Мотю было не обмануть: девица искренне бросилась на помощь, но где-то глубоко внутри ее сидела мысль о том, как ей по гроб жизни будет обязан Горыныч. Старый черт, хоть и принял участие в драке, но про себя прикидывал, сколько можно будет получить в городе за чучело Змея в случае неудачного исхода битвы. И только Илюха, хотя и не хотел сперва выручать его, но все равно сделал это, не думая ни об ответной преданности, ни о вероятной выгоде. Именно поэтому Мотя просто лежал напротив своего спасителя и преданно смотрел на него всеми своими глазами.
Наконец люди успокоились, богатырь не выдержал, сел на корточки и погладил по очереди все головы змееныша.
-Он, наверное, есть хочет, - наконец догадался Илюха.
-Вот и еще один нахлебник появился, - буркнул вечно недовольный Изя.
-Да ладно, небось не обеднеем.
-Да уж, не обеднеем... Он ведь в три глотки жрать будет, где нам его прокормить!
-Едят, конечно, все три пасти, но желудок-то один, - справедливо заметила Любава и начала распаковывать припасы.
Женщина (хоть и для того времени весьма странная) всегда остается женщиной, поэтому, несмотря на громкие протесты Изи, Гореныш был накормлен и обогрет. Вот как раз у костра, когда бедный трехголовый сирота по очереди хлебал из котелка ароматную похлебку, и решалась уже давно решенная судьба маленького несчастного Змея.
Конечно, Изя был категорически против того, чтобы взять с собой Мотю. (Змейчик просто внушил своим непонятливым спасителям свое имя, и теперь все его звали именно так, особо не задумываясь, откуда взялось это слово.) Аргументы его, конечно, были весомыми: незнакомый город, отсутствие денежного довольствия, сложности с размещением, неустроенный быт и так далее.
Доводы Любавы были не менее значительными: змей один в лесу пропадет, ест мало, и самый убийственный аргумент - такая скотина всегда в хозяйстве сгодится!
Черт категорически возражал, что, мол, еще неизвестно, как сложится их судьба, и что было бы нечестно приручить вольного Горыныча, а потом бросить его. Мол, сами еще нигде не живем, а уже скотиной обзаводиться стали.
Мотя, конечно, ничуть не обиделся на сравнение его с домашними животными, а только подставлял по очереди Илюхе свои головы, чтобы тот, не переставая, гладил его и чесал за ушами.
Странные эти люди, вот, например, Змейчик уже вполне четко видел судьбы спорщиков и, заглядывая в будущее, довольно улыбался всеми тремя пастями, выпуская из них маленькие, счастливые струйки пара.
Наконец Изя с Любавой выдохлись и вдвоем уставились на Илюху, который, в свою очередь, уже приступил к ческе раздувшегося брюха сытого трехголового змея. Мотя был просто счастлив и только чуть дергал когтистой лапкой в знак наивысшего удовольствия. Но в то же время, растекшись в сильных руках Илюхи, Змей не забывал и о делах. Кратко, без шокирующих подробностей мысленно поведал Солнцевскому про свою нелегкую жизнь, этим самым ускорив положительное решение его небольшой проблемы.
-С собой его возьмем, - со вздохом взял ответственность на себя Илюха и тем самым прекратил ненужную дискуссию. - Его мать в горах лавиной задавило, а отец еще раньше куда-то пропал, так что Мотя совсем один.
-Ну вот, приехали, - досадливо поморщился Изя. - А когда назад возвращаться будем, куда его денешь?
-На волю выпущу, - как версию выдал Солнцевский.