..
Волосы у Кассандры были цвета сливок из Катамара, и такие же блестящие. Мягкие руки, крохотные нежные пальцы. У нее очень темные глаза.
Она всегда хороша собой. И всего лишь на четыре дюйма ниже меня, и потому, если учесть, что мой рост немного превышает шесть футов, ее изящество является немаловажным достоинством.
Любая женщина кажется изящной, когда идет рядом со мной, потому что я начисто лишен всего того, что называют красотой. Моя левая щека напоминает карту Африки, сотканную из разноцветных лоскутков - дикое мясо, последствия лишая, который я подцепил, раскапывая один курган, заваливший некогда Нью-Йоркский музей Гугленгейма с его знаменитыми полотнами.
Глаза у меня разного цвета. Обычно я гляжу на людей правым голубым глазом, жестким и внимательным, а когда мне хочется познакомиться с кем-нибудь, я смотрю карим глазом - воплощением искренности и доброжелательности. Мои волосы настолько покрывают лоб, что между ними и бровями остается незаросшая полоса шириной всего в палец. К тому же я ношу ортопедическую обувь, поскольку моя правая нога короче левой.
Кассандра вовсе не нуждается в моем присутствии, чтобы выглядеть на его фоне. Она на самом деле красива.
Я повстречался с ней случайно, и после долгой отчаянной гонки женился на ней против собственной воли (последнее было ее идеей).
Сам я, по сути, не думал о свадьбе даже в тот день, когда вошел в гавань на своей шлюпке, увидел на берегу Кассандру и понял, что жажду ее.
Калликанзариды никогда не были образцом в семейных делах. В этом я тоже являюсь исключением.
Утро было ясное - утро нашего третьего месяца вместе и последнего моего дня на острове Косс. Но минувшим вечером я получил вызов.
После ночного дождя воздух все еще оставался влажным. Мы сидели на крыльце и пили турецкий кофе, закусывая апельсинами. Дул свежий бриз, и от него кожа покрывалась пупырышками даже под свитером.
- Отвратительное самочувствие, - сказал я и закурил, так как успел покончить с кофе.
- Понимаю, - сказала она. - Успокойся.
- Я ничего не могу с собой поделать. Придется уезжать отсюда и оставлять тебя одну. И от этого все кажется мерзким.
- Возможно, это продлится всего лишь пару недель. Ты же сам говорил.
А затем ты вернешься.
- Надеюсь, что так, - кивнул я, - если не потребуется больше времени.
До сих пор я не знаю, где буду.
- Кто этот Коурт Миштиго?
- Актер с Веги, журналист. Важная персона. Хочет написать о том, что осталось на Земле. Поэтому-то я и должен быть его гидом. Я! Лично! Черт возьми!
- А разве можно жаловаться на перегрузку в работе после десятимесячного отпуска и праздного плавания из одной местности в другую?
- Да, я имею право жаловаться - и буду! Предполагалось, что эта моя должность будет синекурой.
- Почему?
- Главным образом потому, что я сам все обставил подобным образом.
Двадцать лет я тяжело трудился над тем, чтобы музеи, памятники и Архив были такими, какими являются теперь. Десять лет назад я все устроил так, что мой персонал сам по себе может справиться с чем угодно. Мне же остается только время от времени возвращаться, чтобы подписывать бумаги, в паузах занимаясь тем, чем мне самому заблагорассудится. Чертовы подхалимы - заставить самого управляющего сопровождать писаку с Веги, хотя это мог бы с успехом сделать кто угодно из персонала! Ведь обитатели с Веги вовсе не боги!
- Пожалуйста, погоди минутку, - перебила меня Кассандра.