Однако, заинтересовавшись удивительной загадкой, которую задала ему кожа, он подумал с минуту и сказал:
- Нужно воздействовать на это неизвестное вещество реактивами. Сходим к Жафе, - быть может, химия будет удачливее механики.
Валантен в надежде застать знаменитого химика Жафе в его лаборатории пустил лошадь рысью.
- Ну, старый друг, - сказал Планшет, обращаясь к Жафе, который сидел в кресле и рассматривал какой-то осадок, - как поживает химия?
- Она засыпает. Нового ничего. Впрочем, Академия признала существование салицина, но салицин, аспарагин, вокелин, дигиталин - это все не открытия...
- Будучи не в силах изобретать вещи, вы, кажется, дошли до того, что изобретаете наименования, - заметил Рафаэль.
- Совершенно верно, молодой человек!
- Послушай, - сказал профессор Планшет химику, - попробуй разложить вот это вещество. Если ты извлечешь из него какой-нибудь элемент, то я заранее называю его дьяволин, ибо, пытаясь его сжать, мы только что сломали гидравлический пресс.
- Посмотрим, посмотрим! - радостно вскричал химик. - Быть может, оно окажется новым простым телом.
- Это просто-напросто кусок ослиной кожи, - сказал Рафаэль.
- Сударь!.. - негодующе заметил химик.
- Я не шучу, - возразил маркиз и подал ему шагреневую кожу.
Барон Жафе прикоснулся к коже шершавым своим языком, привыкшим пробовать соли, щелочи, газы, и, несколько раз попробовав, сказал:
- Никакого вкуса! Дадим-ка ему немножко фтористой кислоты.
Кожу подвергли действию этого вещества, столь быстро разлагающего животные ткани, но в ней не произошло никаких изменений.
- Это не шагрень! - воскликнул химик. - Примем таинственного незнакомца за минерал и щелкнем его по носу, то есть положим в огнеупорный тигель, где у меня, как нарочно, красный поташ.
Жафе вышел и сейчас же вернулся.
- Позвольте мне взять кусочек этого необычайного вещества, - сказал он Рафаэлю, - оно так необыкновенно...
- Кусочек? - вскричал Рафаэль. - И с волосок бы не дал. Впрочем, попробуйте, - прибавил он печально и в то же время насмешливо.
Ученый сломал бритву, стремясь надрезать кожу, он попытался рассечь ее сильным электрическим током, подверг ее действию вольтова столба - все молнии науки ничего не могли поделать со страшным талисманом. Было семь часов вечера. Планшет, Жафе и Рафаэль в ожидании результата последнего опыта не замечали, как бежит время. Шагрень вышла победительницей из ужасающего столкновения с немалым количеством хлористого азота.
- Я погиб! - воскликнул Рафаэль. - Это - воля самого бога. Я умру.
Он оставил обоих ученых в полном недоумении. Они долго молчали, не решаясь поделиться друг с другом впечатлениями; наконец. Планшет заговорил:
- Только не будем рассказывать об этом происшествии в Академии, а то коллеги засмеют нас.
Оба ученых были похожи на христиан, которые вышли из гробов своих, а бога в небесах не узрели.
Наука? Бессильна! Кислоты? Чистая вода! Красный поташ? Оскандалился!
Вольтов столб и молния? Игрушки!
- Гидравлический пресс разломился, как кусок хлеба, - добавил Планшет.
- Я верю в дьявола, - после минутного молчания заявил барон Жафе.
- А я - в бога, - отозвался Планшет.