Наука обширна, а жизнь человеческая очень коротка. Поэтому мы не претендуем на то, чтобы познать все явления природы.
- Заранее прошу прощения за свой вопрос, - несколько смущенно продолжал Рафаэль. - Вполне ли вы уверены в том, что эта кожа подчинена общим законам зоологии, что она может расширяться?
- О, разумеется!.. А, черт! - проворчал г-н Лавриль, пытаясь растянуть талисман. - Впрочем, милостивый государь, - добавил он, - сходите к Планшету, знаменитому профессору механики, - он наверняка найдет способ воздействовать на эту кожу, смягчить ее, растянуть.
- Ах, я вам обязан жизнью!
Рафаэль раскланялся с ученым-естествоиспытателем и, оставив доброго Лавриля в его кабинете, среди банок и гербариев, помчался к Планшету.
Теперь, после этого посещения, он, сам того не сознавая, владел всей человеческой наукой-номенклатурой! Добряк Лавриль, как Санчо Панса, когда тот рассказывал Дон-Кихоту историю с козами, забавлялся тем, что перечислял животных и перенумеровывал их. Стоя одной ногой в гробу, ученый знал лишь крохотную частицу того неисчислимого стада, которое бог с неведомою целью рассеял по океану миров.
Рафаэль был доволен.
- Буду держать своего осла в узде! - воскликнул он.
Еще до него Стерн сказал: "Побережем осла, если хотим дожить до старости! " Но скотина норовиста!
Планшет был высок, сухощав - настоящий поэт, погруженный в непрестанное созерцание, вечно заглядывающий в бездонную пропасть, имя которой движение. Обыватели считают безумцами ученых - людей с возвышенным умом, этих непонятных, удивительно равнодушных к роскоши и светскости людей, которые по целым дням сосут потухшую сигару и входят в гостиную, застегнувшись вкривь и вкось. Настает день, когда они, долго перед тем измеряя пустое пространство или же нагромождая иксы под Аа-Gg, проанализируют какой-нибудь естественный закон и разложат какое-нибудь простейшее начало; и вот толпа уже любуется новой машиной или какой-нибудь тележкой, устройство которых поражает и сбивает нас с толку своей простотой.
Скромный ученый с улыбкой говорит своим почитателям: "Что же я создал!
Ничего. Человек не изобретает силу, он направляет ее, наука заключается в подражании природе".
Когда Рафаэль вошел к механику, тот стоял как вкопанный, и можно было подумать, что это повешенный, который, сорвавшись с виселицы, стал стоймя.
Планшет следил за агатовым шариком, катавшимся по циферблату солнечных часов, и ждал, когда он остановится. У бедняги не было ни ордена, ни пенсии, ибо он не умел показать товар лицом. Он был счастлив тем, что стоит на страже открытия, и не думал ни о славе, ни о свете, ни о самом себе, он жил наукой, ради науки.
- Это неизъяснимо! - сказал он. - Ax! - воскликнул он, заметив Рафаэля. - Я к вашим услугам. Как поживает ваша матушка?.. Зайдите к жене.
"Ведь я и сам мог бы жить так", - подумал Рафаэль. Он показал ученому талисман и, спросив, как на него воздействовать, вывел Планшета из задумчивости.
- Вы, может быть, посмеетесь над моим легковерием, - сказал в заключение маркиз, - но я не скрою от вас ничего. Мне кажется, что эта кожа обладает такой силой сопротивления, которую ничто не может преодолеть.
- Светские люди весьма вольно обращаются с наукой, - начал Планшет, - все они в беседе с нами напоминают некоего франта, который сказал астроному Лалан-ду, приведя к нему после затмения нескольких дам: "Будьте добры, начните сначала". Какое действие угодно вам произвести? Цель механики - применять законы движения или же нейтрализовать их.