Укороти руки! Не общественная это коробочка. А взята она из того же танка.
- Вот оно значит как! И что в ней?
- Консервы в банках. Продукты разные, - недовольно ответил Смерклый.
- Давай поделим между ребятами! Вот они порадуются, - предложил Николай.
- Сейчас! Разбежался! - Смерклый деловито поправил лямки вещмешка. - Я в тот танк лазил. Мое это! Никто не догадался, не сообразил. А я сообразил. Значит, никто, кроме меня, не имеет на это права!
- Получается, все вокруг тебя несообразительные, отсталые?
- Все, а ты - в особенности!
- Все с тобой ясно, общественные альтруист, кулацкая твоя морда... сказал Приходько, отворачиваясь.
- Как ты меня назвал?! - взвился Смерклый.
- Общественный альтруист, - повторил Приходько, прекрасно зная причину негодования Смерклого.
- Неправда твоя. Ты меня кулацкой мордой назвал! - Оканье Смерклого сделалось очень сильным, почти невыносимым.
- Кулацкая морда - она и есть кулацкая морда, особенно, если эта морда твоя! - с безразличным видом произнес Приходько.
Ослепляющая ярость накатилась на Смерклого. Он готов был ударить Приходько, причинить ему вред. Фрол повернулся к бойцу и увидел в его глазах бескрайнее удивление.
- Матерь божья! - пробормотал Николай, глядя куда-то вдаль. Смерклый проследил за взглядом Приходько и, увидев это, крякнул от удивления. Он сразу забыл о споре с Николаем, это показалось ему таким несущественным и далеким!
Старшина Семен Владимирович посмотрел вперед. Картина была изумительной, но старшина остался недоволен. Все новое - это плохо. Все новое может сулить неприятности.
Иван Ермолаев, командир первого взвода, много исходил сибирских лесов, повидал самые заповедные места в тайге, но чтобы увидеть такое...
Политрук Зайнулов промокнул платком вспотевшую шею. "Как такое могла сотворить природа? - подумал он. - Картина странная, необъяснимая, и от этого становится жутко".
По рядам солдат пронеслись удивленные слова:
- Что это?
- Я никогда не видел подобного!
Алексей Калинин поднял глаза. Если на свете существует чудо, то он видел его сейчас перед собой.
Когда рота перевалила через небольшой холм, её взору открылся огромный и странный лес. Стволы деревьев были гигантскими и уходили в небеса. Прямые и мощные, они походили на мачты кораблей. Сами деревья не были диковинными - ели, сосны, пихты - обычный набор для хвойного леса. Вот только из-за своего размера они казались нереальными. До нижних ветвей, образующих плотный навес, был добрый десяток метров. Протоптанная дорога, по которой двигалась рота, уводила в глубь.
Колонна красноармейцев рассыпалась. Они расходились от дороги в разные стороны, проваливались по пояс в сугробы только ради того, чтобы лучше разглядеть удивительный лес. Изумлению солдат не было предела.
- На твоем месте, я бы проверил наш путь, лейтенант, - раздался рядом с Калининым хрипловатый голос старшины. Алексей поспешно достал из планшета карту. Он некоторое время вникал в подробности деталировки, а затем удивленно поднял глаза на Зайнулова.
- Тут нет никакого леса! - произнес пораженный лейтенант.
- Этого не может быть, - сказал политрук. - Вы, наверное, посмотрели не туда. Мы не могли сбиться с пути. Мы прошли деревню Потерянная... Вот она. Дальше прошли километров восемь по Полыновским лугам...
- Так и есть, - произнес старшина. - Мы движемся строго по указаниям этой карты, но лес на ней не обозначен.
- На этом месте должны находиться сплошные луга! - произнес Калинин, все ещё не оправившись от потрясения. - Но как же нам быть? Ведь мы выполняем приказ - занять высоту Черноскальная, а она расположена как раз за лугами. И до неё ещё идти километров тридцать! Как такое может быть?
- Возможно, опечатка на карте, - сказал политрук. - Такое случается.