Если обратим еще внимание на очертание границ славянского народа вагров, сделанное Адамом Бременским, а именно что вагры распространялись к северу до реки Свентины, впадающей в Кильский залив[6], то нетрудно будет понять, что последними пунктами, до которого простирались славянские поселения, считаются устье реки Свентины и город Киль[7].
Одно из известий Гельмольда давало историкам повод предполагать, что окрестности Киля были в самом деле последним уголком вагрской земли. На восток от Киля[8] и на север до Шлезвига, говорит Гельмольд, тянется обширная пустыня, заросшая густым, непроходимым лесом. Такие лесные пустоши, никем не обитаемые, считались, наравне с горами, твердой и определенной границей[9]. За так называемым Датским лесом (Danischer Wahld) была, по господствующему доселе мнению, земля англов, входившая в состав Датского государства[10].
Но сохранившиеся отчасти еще до сих пор чисто славянские названия местностей, деревень, впрочем, чаще встречающиеся в древних документах, служат верным указанием того, что славянские поселение простирались далеко за пределы, обозначаемые Адамом Бременским и Гельмольдом.
В иных местах славянские названия встречаются сплошной массой, в других же от них остались только самые незначительные следы. Мы будем идти в северном направлении, начиная от устья Свентины.
Киль считался местностью с саксонским населением[11]. И в самом деле, здесь, среди славянского населения[12], возникла голштинская колония в начале XIII века. Все пространство полуострова, выдающегося в море от Киля к северу до города Экернферда, покрыто славянскими названиями, которые в старинных памятниках резко отличаются от названий датских или англосаксонских: Slabbenhagen[13], parrocbia Swezen, villa Swezen[14], villa Ranken, Dragbe. Самый город Экернферд, называемый в XIII столетии Ykaernburgh[15], обнаруживает славянское происхождение[16]. Еще более полные сведения даются памятникам, относящимся к XIII веку, земской книгой Вальдемара II. Полуостров, образуемый устьем Шлеи, носит название Swanse[17], подобно славянскому острову в Ранском заливе: Swanty Wustrow[18]. При этом встречаем мы следуюшие местности: parrocbia Swantze, stagnum Swantze, villa Pomer-bu, (bu датская прибавка, обозначающая село), Damp, Coslevo, Borbu, Kulschow, Wapenisze, Radonisse, Ranten. Славянские названия, доходящие до самого города Шлезвига и уцелевшие в продолжение многих веков, свидетельствуют, несомненно, что славянский элемент простирался значительно дальше границ, обозначаемых летописцами XI и XII столетий[19].
В 900 году мореплаватель Оттар, англосаксонец, определяя положение Шлезвига, говорит, что он лежит на границе между датчанами и славянами. И повыше самого пограничного города встречаются следы славянских местностей, уцелевшие от истребительного действия многих столетий. В северной части Шлезвигского округа (Slaeshaeret) сохранились два характеристических названия местностей в недалеком друг от друга расстоянии, Bölae и Tyrnaes или Biełow и Czarnin[20], с той известной противоположностью названия, какая нередко встречается у полабских славян. И еще выше на полуострове между Фленсбургом и Апенраде (Siradwith) сохранилась до сих пор местность, которую земская книга Вальдемара называет Warnaes, Varnis sive Warnitz[21]; в соседнем же округе, Löghaeret, villa Swans-thorp[22]. Ряд этих названий славянского происхождения может служить достоверным указанием того, что ветвь полабских славян, продвигаясь по восточному берегу Ютландо-Шлезвигского полуострова, выдвинулась далеко за пределы, обозначаемые источником XI столетия. По всей вероятности, названия поселения по шлезвигскому берегу принадлежали вагрской отрасли и составляли вместе со страною вагров одно политическое целое. Сохранилось такое предание между народом, среди которого жил Гельмольд, что было блестящее время могущества вагров, что они славились мужеством. Эти cлавянские маркоманы, или пограничные люди, стоя впереди всех славянских земель, подвергались постоянным нападениям соседних датских или германских народов; когда-то, как рассказывали Гельмольду, вагры господствовали над многими, даже отдаленными, славянскими народами[23].
Центральная Европа в VII–VIII вв. (по В.В. Седову)
Если верно предание, записанное Гельмольдом, о былом могуществе вагров и распространении их границ, подтверждаемое, впрочем, указанными выше поселениями в Шлезвиге, то можно заключить, что западные границы, обозначаемые Адамом Бременским, а вслед за ним и историческими исследователями, не были крайней линией, до которой подвинулись в западном направлении полабские славяне.
Известие Адама Бременского об оборонительной укрепленной линии, проведенной Карлом Великим против славян, должно подвергнуться справедливому сомнению[24]. Известие Адама Бременского едва ли опирается на письменное свидетельство, едва ли проистекает из современного источника[25]. Карлу Великому приписывается так называемый limes Saxoniae, который тянулся в северном направлении от устья Дельвенды (Стекеницы) в Эльбу, около реки Травны, Плунского озера, по течению Свентины до Кильского залива, в виде прямой, но изогнутой в середине к востоку линии[26].
«Invenimus quoque, – пишет Адам Бременский, – limitem Saxoniae, quae trans Albiam est, praescriptum a Karolo et imperatoribus ceteris ita se continentem…» В современных хрониках Адам Бременский не мог найти подробного описания границы, равно как и мы его не находим в тех же самых доступных и нам летописях. Названную границу он мог отыскать разве только в грамоте, определявшей пределы Гамбургской епархии; но известно, что вообще все письменные акты, относящиеся к Гамбургскому apxиепископству за первое время его существования, потеряны[27]. Можно, следовательно, предполагать, что Адам Бременский отнес ко временам Карла Великого оборонительную линию, устроенную гораздо позже. Притом и самая форма известия является у летописца довольно шаткой и неопределенной[28], так что из всего этого мы можем заключить с некоторою вероятностью, что первоначальные славянские пределы в эпоху Карла Великого вдавались в Голштинию глубже и что вагры до того времени занимали не одну только меньшую, к Балтийскому морю примыкающую окраину Голштинии[29].
Теперь рождается вопрос: успели ли когда-нибудь славяне в своем движении к западу примкнуть к Северному морю, овладеть устьем Эльбы и пользоваться, следовательно, ею на всем ее протяжении? Доселе встречается на это лишь отрицательный ответ[30].