Деревянная створка скользнула в сторону по хорошо смазанному желобку, и в кабинет просунулась голова лысого раба, который принимал деятельное участие в мошенническом трюке с рубахами на невольничьем рынке.
- Кевин, - приглушенно окликнул он, словно не понимая, где находится. - Как ты там, братишка?
У Мары от возмущения раскрылся рот. Лысый мидкемиец одарил ее улыбкой и как ни в чем не бывало ретировался.
Несколько минут властительница не могла прийти в себя. За всю историю ее рода еще не бывало такого случая, чтобы раб бесцеремонно переступил порог господского дома, заговорил с другим рабом и в довершение всего самовольно ушел прочь! Первым ее порывом было назначить ему самое суровое наказание, но мысль о необходимости понять этих варваров взяла верх.
Мара отправила гонца разыскать вновь назначенного надсмотрщика и сказать, чтобы тот немедленно занял невольников садовыми работами. Затем ее внимание опять обратилось к Кевину.
- Расскажи, как у вас в стране слуга должен вести себя в присутствии властительницы, - потребовала она.
Варвар ответил двусмысленной усмешкой. Его глаза беззастенчиво обшаривали тело Мары, прикрытое только полупрозрачным шелком.
- Если властительница расхаживает перед слугами в таком виде, она явно напрашивается на то, чтобы ее... - Он так и не нашел нужного слова. - В нашем языке здесь употребляется очень грубое выражение. Не знаю, что чувствуют твои подданные, но судя по тому, что ты и перед ними выставляешь себя напоказ, им ничего не приходит на ум.
- А что им должно приходить на ум? - Мару начали раздражать его уклончивые речи.
- Ну, как бы это сказать... - Его рука легла на грязную набедренную повязку, а указательный палец изобразил движение вверх. - Я имею в виду то, чем занимаются мужчина и женщина, когда хотят ребенка.
Мара растерялась. Ей было трудно воспринимать этого варвара как раба, а он ничуть не смущался оттого, что видит в ней женщину. Когда она вновь заговорила, ее голос звучал негромко, но угрожающе:
- Запомни, раб: за одну такую мысль у нас полагается медленная и мучительная смерть! Самая позорная казнь - это повешение, но в особых случаях преступника подвешивают за ноги. В таком положении некоторые не умирают двое суток! А тем временем у них под головой тлеют раскаленные угли.
Видя, что Мара не на шутку разгневалась, Кевин поспешил загладить свою оплошность:
- Наверное, разница в том, что у нас не бывает такой страшной жары. Он говорил рублеными фразами, с трудом подбирая нужные слова, а то и переходя на родной язык. - В наших краях случаются холодные дожди, потом приходит зима, выпадает снег. Чтобы согреться, наши знатные дамы вынуждены носить одежду из плотной материи и меха. Вот потому и получается, что женское тело... скрыто от глаз. - Мара вся обратилась в слух.
- Снег? - недоуменно переспросила она, услышав странное сочетание звуков. - Холодные дожди? Одежда из меха? Ты хочешь сказать, женщины надевают на себя шкуры животных? Кожу со щетиной? - От удивления она даже забыла о своем гневе.
- Ну, можно и так сказать, - подтвердил Кевин.
- Странно. - Мара по-детски задумалась, услышав о таких диковинных обычаях. - Но ведь в меховой одежде тяжело двигаться, а каково рабам ее стирать?
Кевин расхохотался:
- Меха нельзя стирать, они от этого приходят в негодность. Их выбивают, чтобы очистить от пыли, а потом развешивают на солнце для проветривания. - Видя, что Маре неприятен его смех, он продолжил свои разъяснения. - Вообще говоря, в Занне нет невольников. - По его лицу пробежала тень. - Правда, у кешианцев рабство еще не отменено, зато у нас в Королевстве закон строго-настрого запрещает иметь рабов.
Так вот чем объясняется непокорность мидкемийцев, заключила для себя Мара, а вслух спросила:
- Кто же у вас выполняет грязные работы?
- Свободные граждане, госпожа.