Слуги пригнали караван вьючных животных - поджарых шестиногих зверей, которых Кевин для себя определил как нечто среднее между худосочной ламой и тощим верблюдом. У них были невообразимые уши, покрытые чешуей и извивающиеся наподобие ползучих гадов. Вся поклажа - сундуки с одеждой, походные шатры, горелки, мешки угля, бочонки с маслом, провиант и амуниция - была приторочена к подковообразным рамам, закрепленным на спинах зверья. Караван получился чрезвычайно длинным и шумным: блеяли животные, перекликались смуглые проводники в развевающихся бурнусах, погонщики в мешковатых полосатых хламидах покрикивали на скотину. Солдаты и чо-джайны построились в походный порядок. Теперь путь лежал в горы.
Кевин, шагавший рядом с домашними слугами, засмотрелся на озорного ребенка, возившегося в придорожной канаве. Вдруг сзади словно плеснули чем-то теплым. Резко обернувшись, Кевин увидел у себя на рукаве липкий плевок.
- Черт подери, - с отвращением выругался он по-мидкемийски.
Люджан сочувственно улыбнулся.
- Держись подальше от этих бестий, - запоздало предупредил он. - Это квердидры. Чуть что - плюются.
Кевин тряхнул рукой, чтобы сбросить пенящийся сгусток, от которого омерзительно воняло тухлятиной.
- Видно, им не нравится, как от тебя пахнет, - со смехом заключил военачальник.
Кевин поглядел на своего шестиногого обидчика, тот устремил на него фиалковые глаза, опушенные густыми ресницами, и брезгливо выпятил губу.
- Взаимно, - фыркнул мидкемиец.
* * *
На подходах к перевалу пейзаж стал совсем другим. Лесистые заросли сменились голыми каменистыми плоскогорьями. Обрывистые утесы утопали в бескрайнем океане песка. С бледно-зеленого неба нещадно палило солнце. Казалось, под его лучами плавятся даже скалы, обливаясь красными, черными и охристыми потеками.
Зато к вечеру на горы опускался холод. Никакая одежда не спасала от колючих порывов ветра. Проводники и погонщики закрывали лица шейными платками.
Кевин и Мара с интересом разглядывали причудливые выветренные пики, подпиравшие келеванское небо. Однако их любопытство резко пошло на убыль после первого же налета, который не заставил себя долго ждать.
Где-то впереди, на крутой тропе, раздался леденящий кровь вопль. Мара высунула голову из дорожного паланкина:
- Что случилось?
Люджан, мгновенно выхватив меч, сделал ей знак задернуть полог. Однако она успела заметить на гребне приземистые, широкоплечие фигурки, с боевым кличем выскакивающие из расщелины. Некоторые из них тащили на привязи квердидр.
Люджан отдал приказ командиру авангарда и сделал круговое движение мечом. Рота воинов Акомы отделилась от колонны, следом, выступили стремительные чо-джайны, без труда обогнавшие солдат. Пока воины рассредоточивались по широкой дуге, чтобы оградить караван, чо-джайны по приказу своего командира прорвались сквозь ряды кочевников и преградили им путь к отступлению.
- Вы поступаете под командование офицеров господина Чипино, - крикнул Люджан воинам Акомы.
Тут властитель Ксакатекаса что-то сказал Маре, не выходя из паланкина, и она тронула своего военачальника за рукав:
- Господин не велит брать пленных.
Люджан передал приказ по цепочке. Кевин неотрывно наблюдал за чо-джайнами. Блестящие хитиновые панцири этих насекомообразных уверенно скользили вверх по склону, неописуемые лица, полузакрытые черными шлемами, даже отдаленно не напоминали человеческие. Передние конечности, острые, как клинки, были подняты вверх, чтобы убивать. Кочевники пришли в смятение. Они выталкивали вперед упирающихся квердидр, чтобы нарушить стройные ряды чо-джайнов. Но Лакс'л и его воины ловко обходили обезумевшую от страха скотину. Они двигались совершенно бесшумно, если не считать постукивания когтистых ног по камням. Кочевники попытались обратиться в бегство.
Расправа была недолгой.