Закройте его заведение. Велите ему убраться отсюда".
"Его подручные - отпетые негодяи, - сказал Бризли, утирая пот с лица. - Их хлебом не корми, дай с кем-нибудь расправиться. А мы торговцы".
"У вас есть ружья и пистолеты, - сказал Шэнноу просто. - Даже торговец может спустить курок".
"Со всем уважением, менхир, - сказал Феннер, - не всякий способен хладнокровно убить человека. Да я и не знаю, потребуется ли кого-нибудь убивать. От души надеюсь, что нет. Но, конечно же, человеку с вашей репутацией будет легче заставить негодяев подчиниться!"
"Хладнокровно, менхир? - отозвался Шэнноу. - Я на это гляжу по-другому. Я не убиваю просто, чтобы убить. И я не разбойник, внушающий к себе уважение. Большинство тех, кого я убил, погибали, пытаясь убить меня. Остальные беспричинно нападали на мирных людей. Однако обсуждать все это не имеет смысла. Я не хочу вновь породить семь злых духов".
"Я не понимаю, менхир", - сказал Феннер.
"Читайте свою Библию, менхир. А теперь оставьте меня в покое".
Шэнноу допил баркеровку и поднялся к себе в комнату. Некоторое время он раздумывал над решением задач, которые предлагала Стена, но перед его умственным взором все время возникало лицо Бет Мак-Адам.
"Ты дурак, Шэнноу", - сказал он себе. Любовь к Донне Тейбард была ошибкой, о которой он очень сожалел.
И уж полнейшее безумие позволить другой женщине войти в его сердце.
Он принудил себя забыть о ней, взял Библию и открыл ее на Евангелии от Матфея.
"Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И пришед, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и вошедши, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого".
Как часто Взыскующий Иерусалима убеждался в истинности этого? В Ольоне, Кантесеи, Беркалине и десятках других селений. Разбойники бежали от него - или оказывались в могиле благодаря ему. Потом он уезжал, а зло возвращалось. Даниил Кейд напал на Ольон через две недели после отъезда Шэнноу, и городок так и не оправился от его бесчинств.
Здесь этого не произойдет. Его решение было твердым.
Взыскующий Иерусалима останется в Долине Паломника сторонним наблюдателем.
15
После состязаний в пистолетной стрельбе у Шэнноу почти кончился запас патронов для адских пистолетов. Он пересчитал их; всего двадцать три, включая десять в обоймах. Долина Паломника имела своего оружейника, и Шэнноу отправился в его небольшую мастерскую в восточном конце. Задняя стена освещенного фонарями узкого помещения была увешана всевозможным огнестрельным оружием: кремневые пистолеты, капсюльные ружья, аркебузы с раструбами, двустволки, щеголяющие ложами из орехового дерева. И ни одного пистолета, похожего на пистолеты Шэнноу.
Владелец, низенький лысеющий человек в годах, назвался Грувсом. Шэнноу достал адский пистолет и положил его на прилавок из двух досок, отделявший оружейника от покупателей. Грувс втянул носом воздух, взял пистолет, открыл его и вынул патрон.
- Пистолет исчадий Ада, - сказал он. - На севере теперь таких много. Мы надеемся получить и их, но они очень дорогие.
- Мне нужны к нему пули, - сказал Шэнноу. - Вы могли бы их изготовить?
- Формочки, гремучая ртуть - это у меня имеется. Но латунные гильзы? С ними придется повозиться, мистер Шэниоу. И получится недешево.
- Но изготовить их вы можете?
- Оставьте мне пять штук для образца. Сделаю что смогу. Когда вы уезжаете?
- Думал сегодня. Грувс усмехнулся:
- Меньше чем неделей, менхир, я не обойдусь. Сколько вам их нужно?
- Сотни будет достаточно.
- Это обойдется в пятьдесят обменных монет. Я был бы благодарен получить половину вперед.
- Ваша цена очень высока.