- Ты знаешь имена его друзей, которые могли злоумышлять вместе с ним?
- На этот вопрос трудно ответить, - сказала Пашад, на лбу у нее выступили капельки пота. - Некоторых его... друзей я знаю, но мне неизвестно, участвовали ли они в его измене.
- А ты в ней участвовала?
- Нет. Я ничего в этом не поминаю. Мне ли судить, бог царь или нет? Я думала только о том, как угодить мужу и растить наших детей. Божественность царя не моего ума дело.
- Если ты узнаешь, где находится преступник Нои-Хазизатра, ты сообщишь мне?
- Да, - ответила Пашад, - в ту же минуту. Удивление Шаразад было искренним. Она сняла руку Пашад с камешка и положила его назад в карман.
- Можешь идти, - сказала она. - Если получишь какие-нибудь известия о предателе, сообщишь их мне. - Обязательно, высочайшая.
Шаразад проводила ее взглядом и откинулась на спинку кресла. Занавес на левой стене раздвинулся, и в комнату дошел молодой человек - высокий, широкоплечий, но узкий в бедрах. Он ухмыльнулся, сел в кресло и забросил ноги в сапогах на стол.
- Проигрыш за тобой, - сказал он. - Я ведь предупреждал тебя, что она, конечно, ничего не знает.
- Тебе не надоело зазнаваться, Родьюл? - огрызнулась она. - Но, признаюсь, я немного растерялась. Судя по тому, что я слышала об этом корабельном мастере, он обожал жену. И я полагала, что он ей доверился.
- Осмотрительный человек! А у тебя есть сведения, куда он отправился?
- Да, есть, - ответила она с улыбкой. - Видишь ли, Кольцо соединено с миром, который мы нашли два месяца тому назад. Нои-Хазизатра думал, что спасается, а на самом деле угодил в область нашего последнего завоевания. Это странное оружие оттуда. - Она вынула из ящика пистолет и перекинула его Родьюлу. Пистолет был накладного серебра с рукояткой из резной слоновой кости. - Царь желает, чтобы ты научился владеть этими... этими ружьями.
- Он снабдит ими войско?
- Нет. Царь считает их слишком плебейскими. Но мои Кинжалы докажут на войне их мощь. Родьюл кивнул.
- А Нои-Хазизатра?
- Он чужой в незнакомом ему краю. Не говорит на тамошнем языке и не знает, как вернуться. Я его отыщу.
- Ты настолько в себе уверена, Шаразад? Берегись!
- Не шути так, Родьюл. Если я высокого о себе мнения, то с полным на то правом. Царю известны мои таланты.
- Нам всем известны твои таланты, дорогая Шаразад! Некоторые из нас даже изведали их сполна. Однако царь совершенно прав. Это оружие простонародно до отвращения. Что за честь отправить врага к праотцам с помощью подобного несуразного приспособления?
- Дурак. По-твоему, в копье или стреле больше благородства? Они всего лишь орудия смерти.
- Ловкий человек может увернуться от стрелы, Шаразад, или отпрянуть от копья. Но эти поражают человека смертью прежде, чем он что-нибудь поймет, и владение ими не требует искусства. - Он подошел к окну, выходившему во двор. Там были привязаны к столбам двое пленных, по колена обложенные хворостом. - Где тут искусство? - спросил Родьюл, взводя курок на пистолете. Прогремели два выстрела, и приговоренные к сожжению безжизненно повисли на веревках. - Человеку требуется только зоркий глаз и твердая рука. То ли дело меч! Существует более сорока классических приемов нанесения и отражения ударов. А для сабли, так и все шестьдесят. Но если таково желание царя, я научусь владеть этой штукой.
- Таково желание царя, Родьюл. Быть может, ты сумеешь отполировать свое искусство в новом мире. Там есть люди, ставшие легендами, благодаря своему владению этим оружием. Я отыщу их для тебя и прикажу доставить сюда для твоего... образования.
- Как мило, Шаразад! Буду с нетерпением ждать. А ты не можешь назвать имя, чтобы оно тревожило мой сон?
- Вот несколько. Например, Джонсон или Краду. Затем имеется Даниил Кейд. Но выше их всех человек по имени Йон Шэнноу. Говорят, он ищет какой-то мифический город, и его прозвали Иерусалимцем.