При беглой проверке все выглядело законным. Служба безопасности Руководящего Совета не догадалась войти в архив чипа и сравнить старые данные Импоса с текущими показаниями сканера. Но, Хэши, мы и сами не делаем этого! При такой процедуре на проверку допуска одного сотрудника уходило бы по нескольку часов.
Печально, но она была права. На самом деле работа охранных служб Совета и штаб-квартиры полиции Концерна имела смысл лишь потому, что их сложное оборудование и изощренные проверки не позволяли обойти защитные барьеры.
– А вы декодировали архивную часть чипа? Мне нужны улики.
– Этим занимается один из моих техников.
– И что? – спросил Хэши.
– Пока мы ничего не обнаружили.
– Вы не наткнулись на какие-то шунтирующие программы или другие элементы кодового взлома?
Хэши вспомнил, что перед сессией Совета он лично заверил Койну Хэнниш в истинности кодов, которые Лейн извлекла из фрагментов идентификатора, найденных в офисе Годсена. Коды были правильными и соответствовали текущей дате. Если бы в них содержались изменения и шунтирующие элементы, внесенные специалистами Руководящего Совета, «Анодин систем» или кем-то еще – законным или незаконным образом, – вмешательство в цепочки кода было бы обнаружено. Все эти дополнения меняли исходную кодовую матрицу с такой же очевидностью, с какой амнионские мутагены преобразовывали человеческую РНК.
Однако в данном случае преступники могли обойтись лишь взломом старого кода.
– Еще нет, – с плохо скрытым раздражением ответила Лейн.
Он решил сменить тему.
– Ладно. Что известно о кодовой матрице?
– Она легальная, – тут же ответила Харбингер. – Соответствует текущей дате и установленным требованиям. Вы сами знаете, что это означает. Кстати, если вы хотите подтверждения, то я могу сказать, что все это относится и к исходному коду, который мы выделили из идентификатора кадзе, убившего Годсена.
Хэши задумчиво кивнул.
– Такие подтверждения всегда нужны. Но ваши заключения меня не удивили.
– Да уж, – согласилась Лейн.
Лебуол с тревогой взглянул на хронометр и спросил:
– Что еще вы узнали?
– Я сейчас работаю над телом, – ответила она. Хэши уловил в ее тоне что-то новое – возможно,
оттенки гордости. До сих пор, несмотря на важность полученных данных, она говорила о рутинных процедурах, которые мог бы выполнить любой из ее лаборантов. Но теперь в голосе Лейн появились признаки возбуждения и личной заинтересованности. Вскоре Хэши убедился, что она действительно обнаружила нечто важное.
– Я уже сейчас могу сказать, что мы не найдем детонатор, – продолжила Лейн. – Бомба была спрятана в теле – иначе служба безопасности определила бы ее наличие. В подобных случаях, как вы знаете, заряд обычно защищается отражающим экраном.
Хэши это знал. Тело Энгуса Термопайла было напичкано экранами и различной аппаратурой.
– Чтобы пройти проверку на сканере, экранная оболочка должна была иметь органической состав и воспроизводить ожидаемое отражение. К сожалению, при взрыве бомбы она сыграла роль сдерживающего элемента. Ее хватило на миллисекунду или две, но она создала внутреннее давление, разрушившее все детали детонатора. На молекулярном уровне я могу найти любые фрагменты, но мне не удастся воссоздать устройство, которому они принадлежали По этой причине я сконцентрировала свое внимание на биохимии.
В ее речи слышалась почти подсознательная шепелявость, похожая на далекие электростатические разряды. Секунды на хронометре не прекращали бег, но Хэши затаил дыхание.
– Его кровь, словно варево ведьм, была наполнена химическими соединениями. Как вы и ожидали, он находился в состоянии наркогипноза.