Однако, стоило это дорого и не получило практического воплощения до тех пор, пока Сэмюэл Белтрайн не выступил со своей экранной технологией, организовал маленькую фирму и быстро превратил ее в большую - с уранодобывающими станциями вдоль всего этого участка Гольфстрима. Его процесс был полностью чистым с точки зрения окружающей среды: он занялся бизнесом в то время, когда общественное давление на промышленность было таким, что некоторые экологические жесты концернов были весьма щедрыми. Итак, он выделил немало денег, оборудования и рабочего времени на создание четырех подводных парков в окрестностях Андроса. Участок барьерного рифа делал один из них особенно привлекательным. Он установил хорошую плату - однако, я сказал бы, заслуженно. Он сотрудничал с учеными, изучающими дельфинов, и в парках обосновывались лаборатории. Каждый из четырех районов был окружен "звуковой стеной" ультразвуковым барьером, который удерживал всех обитателей района внутри и не пускал туда посторонних - если говорить о больших животных. Единственное исключение - люди и дельфины. В нескольких местах в стене располагались "звуковые калитки" - пара ультразвуковых занавесов в нескольких метрах друг от друга - которые имели простое управление, находившееся внизу. Дельфины были способны научить друг друга обращению с этими приспособлениями и были достаточно воспитаны, чтобы закрывать за собою дверь. Они сновали туда-сюда, приплывали в лаборатории по своему желанию, чтобы учиться и, я думаю, обучать исследователей.
- Стоп, - сказал я. - А как насчет акул?
- Из парков их выгнали в первую очередь. Дельфины даже помогали изгонять их. Лет десять прошло с тех пор, как избавились от последней акулы.
- Понятно. Скажите, а для компании эти парки обременительны?
- Вообще-то, нет. Сейчас ее работники заняты лишь обслуживанием размещенного там оборудования.
- А многие служащие "Белтрайна" работают в парках проводниками?
- Немногие и не на полный день. Они бывают в тех районах, которые хорошо знают, и владеют всеми необходимыми навыками.
- Я бы хотел взглянуть на медицинское заключение.
- Они здесь, вместе со снимками трупов.
- Теперь насчет человека с Андроса. Руди Майерса. Чем он занимался?
- Он закончил медучилище. Долго работал в нескольких домах. Пару раз арестовывался по обвинению в кражах у пациентов. И в первый раз следствие прекратили. Во второй - отсрочка в исполнении приговора. А впоследствии нечто вроде отстранения от этой работы. Это случилось лет шесть-семь назад. Потом было множество мелких работ, ничем себя не скомпрометировал. И последнюю пару лет работал на острове в чем-то вроде бара.
- Что вы имеете в виду - "вроде бара"?
- Они имели лицензию только на продажу алкоголя, но появлялись там и наркотики... Тем не менее, шума никто не поднимал.
- Как назывался бар?
- "Чикчарни".
- Что это такое?
- Персонаж местного фольклора. Разновидность древесного духа. Озорник. Ну, вроде эльфа.
- Достаточно колоритно, я полагаю. А это не на Андросе ли поселилась Марта Миллэй?
- Да, на нем.
- Я ее поклонник. Я люблю подводные съемки, а ее снимки всегда хороши. На самом деле, она же издала несколько книг о дельфинах. Кто-нибудь поинтересовался ее мнением об убийствах?
- Она уезжала.
- О, надеюсь, она скоро вернется. Я бы хотел с ней познакомиться.
- Значит, вы беретесь за работу?
- Да, я в ней нуждаюсь.
Он полез в пиджак, достал тяжелый сверток и протянул его мне.
- Здесь копии всего, чем я располагаю. И не нужно говорить...
- Не стоит говорить, - подхватил я, - что жизнь поденки будет словно вечность.
Я опустил сверток себе в карман и повернулся.
- Приятно было повидаться, - бросил я.
- Уже уходите?
- Куча дел.
- Тогда - удачи!
- Спасибо.
Я пошел налево, он пошел направо - вот и все, что было потом.
Станция-Один представляла собой что-то вроде нервного центра того района.