– Но что-то должно быть. Я не говорил вам, что письмо было от имени Председателя Совета Авроры.
– В данном случае именно этого Председателя можно рассматривать как подставное лицо.
– Да? И кто же стоит за ним? Келдин Амадейро?
– Точно. Значит, вы его знаете?
– О, да, – мрачно ответил Диджи. – Центр неизменного фанатизма. Человек, который был политически стерт доктором Фастальфом два столетия назад, но выжил и угрожает нам снова. Вот пример долголетия мертвой руки.
– Но тут такая странность: Амадейро – человек мстительный. Он знает, что причиной его поражения, о котором вы упоминали, был Илия Бейли, и уверен, что я тоже принимала в этом участие, и его крайняя неприязнь распространяется и на меня. Если Председатель хочет видеть меня, то потому лишь, что этого хочет Амадейро, а зачем я нужна Амадейро? Он должен быть рад, что избавился от меня. Наверное, именно поэтому он и послал меня с вами на Солярию, рассчитывая, что ваш корабль погибнет, и я вместе с ним. Это ничуть не огорчило бы Амадейро.
– Не стал бы оплакивать, да? Но вам, надо полагать, никто не сказал: «Поезжайте с этим дураком-поселенцем, и мы порадуемся, что вас там убьют?»
– Нет. Мне сказали, что вы страшно нуждаетесь в моей помощи, что в настоящее время не существует политики сотрудничества с Поселенческими Мирами, и для Авроры будет великим благом, если я по возвращении сообщу обо всем, что происходит на Солярии.
– Да, конечно, они должны были сказать так. Но когда, вопреки их ожиданиям, наш корабль вернулся, а аврорский погиб, им, конечно, хотелось узнать из первых рук о происшедшем. Следовательно, когда я увез вас на Бейли-мир, вместо Авроры, они взвыли и потребовали вашего возвращения. Так вполне могло быть. Но сейчас-то им известна вся история, так зачем вы им? Хотя они это знают из гипервидения Бейли-мира и, может быть, не принимают на веру. Но все-таки…
– Что все-таки, Диджи?
– Все-таки инстинкт мне говорит, что в их послании сквозят не только желание выслушать ваш отчет. За настойчивостью требования, мне кажется, скрывается что-то другое.
– Но ничего другого не может быть. НИЧЕГО, – сказала Глэдис.
– Хотел бы я знать, – сказал Диджи.
47
– Я тоже хотел бы знать, – сказал ночью Дэниел из своей ниши.
– О чем, друг Дэниел? – спросил Жискар.
– Об истинном значении послания с Авроры, требующего возвращения мадам Глэдис. Мне, как и капитану, желание получить отчет кажется не вполне достаточным мотивом.
– У тебя есть альтернативное предположение?
– Есть одна мысль.
– Могу я узнать ее?
– Мне думается, что в требовании Совета Авроры содержится нечто большее, чем говорится, и они, возможно, желают видеть не мадам Глэдис.
– Кого же они еще получат, кроме мадам Глэдис?
– Друг Жискар, мыслимо ли, чтобы мадам Глэдис вернулась без нас?
– А зачем мы с тобой нужны Совету Авроры?
– Я им не нужен, а ты уникален, потому что можешь чувствовать мозги.
– Так-то так, друг Дэниел, но они этого не знают.
– А не может ли быть, что после нашего отъезда они каким-то образом обнаружили этот факт и горько пожалели, что отпустили нас?
– Нет, этого не может быть, – без колебания сказал Жискар. – Откуда им это узнать?
– Я размышлял в этом отношении, – осторожно сказал Дэниел. – Ты во время своего давнего визита на Землю с доктором Фастальфом ухитрился исправить несколько земных роботов и дал им ограниченные умственные способности, достаточно для того, чтобы продолжать твою работу – влиять на правительство Земли в смысле благоприятного отношения к заселению планет. Ты сам однажды так говорил мне. Таким образом, роботы на Земле способны к исправлению мыслей.
Затем, как мы недавно предположили, Институт Роботехники Авроры послал гуманоидных роботов на Землю.