Этот язык, если мы только будем его слушать, звучит одинаково для всех нас.
Она уже готова была сесть, но тут послышался женский голос:
– Сколько вам лет?
Диджи тихо сказал сквозь зубы:
– Сядьте, мадам! Игнорируйте вопрос.
Глэдис повернулась лицом к Диджи. Он привстал. Люди на сцене, насколько она видела их в полутьме светового пятна, напряженно наклонились к ней. Она снова повернулась к зрителям и звонко крикнула:
– Здесь хотят, чтобы я села. А вы хотите? Вы молчите? Кто хочет, чтобы я осталась здесь и честно ответила на вопрос?
Громкие аплодисменты и крики:
– Ответьте! Ответьте!
– Глас народа, – сказала Глэдис. – Простите, Диджи, и все прочие, но мне велят говорить, – она искоса взглянула на световое пятно и крикнула: – Не знаю, кто там управляет светом, но осветите зал и отключите световое пятно! Мне наплевать, как это отразится на гиперволновых камерах. Наладьте хорошенько звук. Вот и все. Всем плевать, если я буду в темноте, лишь бы меня было слышно. Правильно?
– Правильно! – послышался многоголосый ответ. – Свет! Свет!
Кто-то на сцене, обезумев, дал сигнал, и зал осветился.
– Так гораздо лучше, – сказала Глэдис. – Теперь я вижу вас, мои родственники. Я хотела бы, в частности, увидеть женщину, задавшую вопрос о моем возрасте. Я хочу говорить непосредственно с ней. Но давайте без уверток. Если у вас хватило смелости задать вопрос, то задайте его открыто.
Она ждала.
Наконец где-то в середине зала встала женщина. Темные волосы, туго стянутые сзади, смуглая кожа, темно-коричневое платье сильно подчеркивало стройную фигуру. Она сказала слегка скрипучим голосом:
– Я не боюсь встать. И не боюсь еще раз спросить: сколько вам лет?
Глэдис спокойно смотрела на нее и даже радовалась. Возможно ли это? На протяжении первых трех десятилетий жизни ее настойчиво учили, что быть в реальном присутствии людей и даже одного человека – непереносимо. А сейчас она без всякого смущения видит перед собой тысячи. Она была слегка ошеломлена и вполне довольна.
– Пожалуйста, мадам, оставайтесь стоять и поговорим. Как мы измеряем возраст? В годах, прошедших после рождения?
Женщина спокойно сказала:
– Меня зовут Сандра Ламбет. Я член Законодательных Органов и, следовательно, из тех, кого капитан (смех в зале). Отвечая на ваш вопрос, я думаю, что число Галактических Стандартных лет, прошедших со дня рождения, обычное для определения возраста особы. Мне пятьдесят четыре года. А сколько вам? Вы можете назвать цифру?
– Могу. Со времени моего рождения пришло и ушло двести тридцать пять Галактических Стандартных лет, значит, я больше чем в четыре раза старше вас.
Глэдис держалась прямо и знала. что ее маленькая стройная фигурка делает ее сейчас, в тусклом освещении, почти девочкой.
В зале послышалось смутное бормотание, откуда-то слева – стон. Быстрый взгляд в ту сторону показал Глэдис, что Диджи схватился за голову. Глэдис сказала:
– Но это очень пассивный метод измерения времени. Здесь количество не переходит в качество. Моя жизнь текла спокойно, можно сказать, тускло. Я шла по проторенному пути, отгороженная от всех неприятностей гладко функционирующей социальной системой, в которой нет места никаким переменам и экспериментам, и моими роботами, которые стояли между мной и любыми неприятностями. Всего два раза в жизни я испытывала дыхание волнения, и оба раза были трагичными. Когда мне было тридцать два года – меньше, чем многим из вас, слушающим меня сейчас – надо мной нависло обвинение в убийстве. Но ненадолго. Два года спустя настал период – недолгий – когда я была втянута в дело о другом убийстве. В обоих случаях следователь Илия Бейли был на моей стороне.