– А что случилось потом, Келдин? За два столетия вы хоть раз взяли верх над Фастальфом? При всех фактах в вашу пользу, при явном банкротстве политики Фастальфа, вы хоть раз получили большинство в Совете? Когда вы могли настолько повлиять на Председателя, чтобы пользоваться реальной властью?
Как вы объясните это, Келдин? За все эти два столетия землянин не бывал больше на Авроре. Он умер более ста шестидесяти лет назад, его жалкая короткая жизнь проходит за восемь десятилетий. Однако ваши неудачи продолжаются, у вас непревзойденный рекорд провалов. Даже сейчас, после смерти Фастальфа, смогли ли вы полностью использовать обломки его коалиции, или успех все еще ускользает от вас?
Что же остается? Землянин умер. Фастальф умер. Остается Жискар, и именно он работал против вас все это время. Теперь он так же предан солярианке, как раньше Фастальфу, а солярианка не имеет причин любить вас, я думаю.
Лицо Амадейро исказилось злобой.
– Нет. Это не так. Это ваше воображение.
Василия оставалась холодно-спокойной.
– Нет, я ничего не воображаю. Я объясняю. Я объяснила то, чего вы не могли объяснить. Может, у вас есть альтернативное объяснение? А я могу помочь вам. Передайте мне право собственности на Жискара, и события сразу же начнут изменяться в вашу пользу.
– Нет, – сказал Амадейро. – Они уже сдвинулись в мою пользу.
– Вы можете так думать, но так не будет, пока Жискар работает против вас. Как бы близко вы ни подошли к победе, как бы вы ни были уверены в успехе, все расползается, пока Жискар не окажется на вашей стороне. Так случилось два столетия назад, так случится и теперь.
Лицо Амадейро вдруг просветлело.
– Ну, если подумать, то неважно, что со мной нет ни Жискара, ни вас, потому что я докажу вам, что Жискар не телепат. Если бы он был телепатом, как вы говорите, если бы он мог поворачивать все по своему желанию или по желанию своей хозяйки, разве он позволил бы солярианке сделать то, что возможно будет ее концом?
– О чем вы говорите, Келдин?
– Вы знаете, Василия, что на Солярии были уничтожены два поселенческих корабля? Или вы в последнее время были заняты только мечтами о свежих и счастливых днях детства, когда вы модифицировали вашего любимца-робота?
– Напрасный сарказм, Келдин. Я слышала насчет поселенческих кораблей. Ну и что?
– Третий поселенческий корабль идет туда для расследования. Его тоже могут уничтожить.
– Возможно, но, с другой стороны, он примет меры предосторожности.
– Так он и сделал. Он потребовал и получил солярианку, считая, что она знает планету и поможет избежать уничтожения.
– Вряд ли, поскольку она не бывала там больше двух столетий.
– Правильно! Много шансов за то, что она умрет там вместе с ними. Мне лично наплевать, я даже порадуюсь ее смерти, и вы, я думаю, тоже. Но помимо этого у нас будет хороший предлог жаловаться на Поселенческие Миры, и им трудно будет уверять, что разрушение их кораблей было намеренным действием со стороны Авроры. Разве мы стали бы убивать своих? Вот теперь вопрос, Василия, зачем бы Жискару с его могуществом, какое вы ему приписываете, и преданностью, позволить солярианке добровольно пойти на вполне вероятную смерть?
Василия была ошеломлена.
– Она действительно поехала по своей воле?
– Действительно. Абсолютно добровольно. Было бы политически невозможно заставить ее поехать против ее воли.
– Но я не понимаю…
– Тут нечего понимать, кроме того, что Жискар просто робот.
На мгновение Василия застыла, положив руку на подбородок, затем нетерпеливо сказала:
– На Поселенческие Миры и их корабли роботы не допускаются. Это значит, что она поехала одна. Без роботов.
– Нет, конечно, нет. Им пришлось принять ее личных роботов, если они хотели, чтобы она поехала. Они взяли человекообразного робота Дэниела и… – он сделал паузу и прошипел: – Жискара. Кого же еще? Так что этот чудо-робот вашей фантазии тоже отправился к своей гибели. Он больше не сможет…
Он умолк.