Так он качался минут пять, но потом встал и, обратив к детям мокрое лицо, грустно сказал:
- Дети, это была игра. Мы просто тихие, мирные, нищие и безобидные пираты, не трогайте нас, пожалуйста. И нету никаких мин и никакой кнопки. Научитесь, дети, различать добро и зло. А пока уходите, я очень вас прошу. Уходите навсегда.
Глава 5
Пугающая игра
- Мы позволили, чтобы нас выставили со станции, как!.. - Даниил задохнулся, не найдя слов. - Мы собрались с корнем выдрать пиратов с галактической нивы, а нас сдвинули с дороги, как!.. В двух шагах от нас пиратское логово, где остался этот - как его? - Аравиль Разарвидзе, а мы ведем себя, как!..
- Но он же просил не приходить никогда... - робко заметил Артем.
Милора хмыкнула, а Даниил лишь выпучил глаза и стал багровым.
"Аввакум-2" третий час летал вокруг станции "Большая Медведица" Аравиль Разарвидзе, забытый пиратами, сидел на дне шахты и грыз ногти. Бобмар спал в каюте Андраковского. Маэстро глядел в иллюминатор и пальцем на стекле писал какие-то слова. Бессменный Катарсис нес вахту. Одна в пустом катере Аравиля тихо плакала Лала...
На тридцать четвертом витке "Аввакум-2" вдруг разразился огнем из сопел и вкось поплыл к ангару. Катарсис дождался, пока на пульте погаснет зеленый огонек, что означало стыковку, встал, вышел из рубки, запер дверь на замок и пошел искать маэстро.
- Они возвращаются, - услышал Андраковский за спиной и оглянулся, не вникнув в смысл слов. По лицу его бродили тени не угасших еще размышлений, глаза глядели неосмысленно.
- Дети возвращаются на станцию, - повторил Катарсис, открыл дверцу в груди и достал бластер. - Их надо убить.
На лице маэстро, словно из глубины, выплыло выражение озверелости. Побледнев, он с минуту бешено глядел на робота, пока тот не спрятал бластер, потом пошел в свою каюту. Там он поднял с койки Бомбара, вытащил белую простыню и стал рвать ее на флаг.
Через двадцать минут процессия пиратов, шедшая под белым флагом, была обстреляна в районе малого кубрика.
- Эй! - крикнул Андраковский из-за угла, где укрылся. - Дети! Мы идем с белым флагом! В нас нельзя стрелять! Мы хотим перемирия и переговоров.
В коридор вышел Даниил и остановился, всунув руки в карманы. Андраковский двинулся ему навстречу, подняв знамя повыше. Они сблизились, посмотрели друг на друга и по обоюдному молчаливому согласию сели на пол.
- Мы вернулись, чтобы арестовать вас, - сказал Даниил.
Маэстро тоскливо посмотрел на потолок.
- Пиратству - бой, - сказал Даниил. - Мы вас все равно арестуем.
Андраковский заворочался, достал сигарету, но спохватился и спрятал ее.
- А потом нас куда, в колонию? - спросил он. Даниил пожал плечами.
- А если мы дадим честное слово больше не пиратствовать? - с надеждой спросил Андраковский снова. Даниил подумал.
- Во-первых, мы вам не верим, потому что вы нас уже однажды обманули. Во-вторых, существует такое понятие, как расплата за прежние преступления.
- Это, в конце концов, негуманно! - в сердцах, но безнадежно сообщил маэстро.
- Гуманизм - растяжимое понятие, - возразил Даниил.
- А я слышал, что Земля - планета чуть ли не идеального гуманизма. Это мне один каторжник на Двужильном Тягуне говорил.
- Глупости он вам говорил, идеального гуманизма нет. Скажем, данная ситуация. Вы проповедуете гуманизм в отношении к одной личности без оглядки на все остальное общество. Мы же - наоборот. Что гуманно для общества гуманно для личности.
- Но это исключает свободу!..
- Относительно. Если человек... - Даниил замолчал.
- Во-первых, это нивелирование духа; а во-вторых...