Вениамину Пантелеев отвечал. Вениамин был в очках.
- Не надо вам туда, - сказал он. - Раз вы песни и сказки собираете, оставайтесь здесь. Лучше места нету. Посидим, поговорим, я вам такие песни спою - ахнете! Я узбекские знаю и итальянские. Композитора Пахмутову пою. Хотите, исполню? Магнитофон с собой?
- Спасибо, не надо, - сказала Элла Степановна терпеливо. - Нижнесотьвинск уже охвачен. Нас интересует именно фольклор Полуехтовых Ручьев.
- Это последнее "белое пятно" на фольклорной карте Урала, - добавил Вениамин.
- Понимаю, - сказал Пантелеев, - как не понять. Пускай остаются "белым пятном". Чего их жалеть? Вы лучше послушайте...
И Пантелеев запел бодрую молодежную песню, размахивая не в такт пивной кружкой. Девушка за буфетной стойкой крикнула:
- Пантелеич, уймись!
- Мы фольклор собираем, - возразил Пантелеев. - Сейчас все вместе споем, а экспедиция на магнитофон запишет. Ты, Вера, слова знаешь?
Он поднялся, отошел к стойке и стал напоминать буфетчице слова.
Вениамин пожал плечами, Андрюша сказал:
- Может, сбежим? Я с шофером на площади потолкую. А то пешком пойдем. Восемьдесят километров не расстояние для энтузиастов.
- Убежим, - согласилась Элла Степановна.
Но тут дверь в столовую распахнулась и вошли два человека.
Первый, с толстым портфелем в руке, был высок ростом, немного сутул и предупредителен в движениях. Даже в такую жару он оставался в темном костюме, сиреневой сорочке и вишневом галстуке. У него было длинное очень белое лицо, ровно расчерченное поперечными полосками - полоской рта, полоской усиков, полоской темных глаз и полоской тонких, сросшихся над переносицей бровей.
Вслед за ним вошел богатырь в мятых просторных брюках и серой рубашке с закатанными рукавами. У богатыря было розовое младенческое лицо, голубые глаза навыкате и мокрые губы. Пшеничные кудри прилипали ко лбу.
Они подошли к стойке и остановились перед ней, как нью-йоркские миллионеры перед витриной ювелирного магазина - небрежно, лениво, все по карману, все доступно.
- Рыбки не привезли? - ласково спросила буфетчица.
- Рыбки нету, Вера, - печально ответил высокий.
- Гурген спрашивал, - сказала Вера, глядя на богатыря.
Богатырь оттеснил локтем Пантелеева и приказал:
- Печенья "Юбилейного" три пачки, полкило лимонных, бутылку шампанского. Гургену скажешь, что в четверг. - Потом обернулся к высокому и спросил: Эдик, шампанское будешь брать?
И тут в разговор вмешался Пантелеев.
- Слушай! - закричал он взволнованно. - Все правильно! Я же предупреждал!
Богатырь, не обращая на него внимания, раскрыл бумажник и стал считать деньги.
- Ты не отворачивайся, не отворачивайся, - обиделся Пантелеев. - Люди из Свердловска к тебе ехали, с трудом разыскали.
- Вы к Васе? - спросил высокий Эллу Степановну.
- Я им так и говорю, - сказал Пантелеев. - До Ручьев вам в жизни не доехать. Нет такой сказки. Если только, говорю, Эдуард с Васей захватят.
- Вы из Полуехтовых Ручьев? - догадалась наконец Элла Степановна. - И у вас есть машина?
Губы Эдуарда натянулись в улыбке.
- В гости? - спросил он. - Или по делу?
Богатырь Вася приоткрыл рот, думал и показывал выражением лица, что экспедиция ему не нравится.
- Мы фольклорная экспедиция, - сказала Элла.
- Нет, - сказал Вася, - наша машина вам не подойдет.
- Ты что! Ты что! - возмутился Пантелеев. - Они песни собирают. Я тут им одну пел.
- Нам все равно! - вмешался Андрюша. - Хоть на танке.
- Танков у нас нет! - Высокий Эдуард направился к Элле, протягивая узкую руку. - Но чем можем, готовы помочь. Всегда готовы. Винокуров Эдуард Олегович, временно проживаю в деревне Полуехтовы Ручьи. Можно сказать, местная интеллигенция. Значит, за песнями?
- За песнями тоже. - И Элла представила ему спутников.