Мне сохранено многое – память, скорбь, ощущение боли… Не физической. Внутренней. И способность чувствовать чужую боль. И вкус. В остальном я такой же как все мы.
– Почему? Зачем ты согласился? Разве не легче ничего не чувствовать? Как они. – она кивнула в сторону пары Всадников сидевших в дальнем углу.
– Конечно. Им легче. Они прошли свой Ад и надев плащи стали неуязвимы для всего. Ни одно существо или сущность не способны постоянно видеть и соприкасаться с тем, что дано Всадникам. Поэтому они одеты в панцирь бесчувствия.
– А ты? Как ты выдерживаешь эту работу?
– Свой Ад я ношу в себе. Такова моя ноша.
Аста попыталась вглядеться во тьму капюшона, но даже огоньки словно растворились во мраке.
– Это твоя кара?
– Это моя плата. За право на вечное одиночество, за право служить возмездием или облегчением. Я сам испросил плащ Всадника. Взамен мне дали это право и наказали болью скорби за всех. А Смерти как раз нужен был такой помощник, так я стал Легатом Чёрного Легиона.
Аста вскинула голову:
– И единственным Всадником, который имеет своё убежище. Который, приходит туда, чтобы уединиться в свободное время. И где его всегда ждут две борзые.
Огоньки чуть разгорелись под капюшоном.
– Мы были неразлучны при жизни. И после, они ждали меня здесь. Они же пришли встречать и последовали за мной.
– Неужели кроме них тебе никто не нужен?
– Теперь уже нет. Я расплатился со всеми и за всех. У них свой путь. У меня свой. – Всадник отставил опустевший кубок и пристально посмотрел на Асту.
– Зачем ты спрашиваешь меня об этом?
Ведьма отвела взгляд. Казалось она колеблется…
– Я подумала, что твоим псам может быть тоскливо, ожидать тебя во время твоих странствий. И будет лучше, если по возвращении, тебя будет встречать ещё и одна одинокая ведьма, которая лучше всех на Лимбе варит кафу.
Огоньки опасно вспыхнули и угасли. Капюшон склонился ниже. Настала пауза, которая показалась Асте вечностью. Внезапно Легат встал.
– Девочка моя, боюсь, что тогда в Баре станет чуть тоскливее.
Она хотела вскочить, но внезапно рука в чёрной перчатке легла на её плечо. Голос на мгновение смягчился ноткой печали:
– Даже тебе не под силу облегчить мою ношу.
Он не оглядываясь, пошёл к выходу. Уже теряя последнюю надежду, она крикнула ему вслед:
– Позволь хоть иногда навещать тебя!
– У мертвецов не бывает гостей, девочка – донеслось от двери – Даже если они порой ходят в Бар.
Дверь бесшумно захлопнулась. Аста поникла головой. Плечи чуть дрогнули. Бармен посмотрел на неё долгим взглядом, потом вздохнул и принялся яростно протирать отполированную временем стойку.
6. Конфликт для арбалета с оркестром.
Дверь Чёрного Бара открылась и впустила гостя. Бармен, вглядевшись, вскинул бровь. Красотка ведьма удивлённо присвистнула. Вошедший был Ангел. Он от порога окинул взглядом помещёние и найдя искомый объект направился прямо к нему. Всадник с капелькой рубина в сердцевине серебряной розы – застёжки на плаще, тоже заметил вошедшего. Ангел подошёл к его столику и присел напротив.
Тот кивнул ему и поднял кубок:
– Должно быть нечто чрезвычайное, что привело бы тебя ко мне.
Ангел сокрушённо кивнул. Было видно, что ему тяжело начинать разговор. Хранители отличаются от прочих Порученцев и Посланцев некоторой эмоциональностью, которой заражаются от своих подопечных. Этот был из Хранителей.
– Так что произошло? Кто-то из Всадников ошибся и лишил жизни твоего подопечного? Или ему угрожает нечто, во что ваше ведомство не может вмешаться, не нарушив Закон?
– Хуже Легат, намного хуже – Гость сделал паузу, но Всадник выжидающе молчал. Тогда вздохнув, он продолжил:
– Надо спасти одно дитя. Если этого не сделать – случится ужасное.