Ленин весь светился и горел остатком того неземного света, из которого вышел.
- Саша? - спросил он, взявшись руками за полы пиджака. - Вот уж не думал опять встгетиться.
- Еще бы, - проревел Хозяин. - В петле я был бы тебе милее.
- Ну зачем так утгиговать, - со злостью ответил Ленин. - А вот за детей ты згя взялся. Немедленно отпусти их.
- Мне приказывать ты не будешь, - хрипло сказал Хозяин. - Или забыл, кто из нас старший? Первым стать захотел?
- Кто стагший, кто младший - все это егунда! - решительно заявил Ленин. - Все гешает сила газума и пгавды!
- Ерунда? - взревел Хозяин. - Сила правды? Кровь Ульяновых - вот твоя сила!
- Кровь родная! - взвыла смерть над головой Клавы и рванулась всем телом куда-то вверх. Клава почувствовала рвущую боль во всем теле, словно его растягивали тысячи маленьких крючков. Вареньке хорошо, подумала Клава. Ей уже не больно. Темнота гуще ночной вдруг свалилась на нее и снова ударила в глаза снежным светом. Это смерть выпрыгнула из снега вместе с Клавой, теперь они уже стояли совсем рядом с Лениным.
- Ольга? - еще раз удивился Ленин. - Да тут пгямо пагад мегтвецов!
- Рано ты меня, Володенька, похоронил, - прошипела Ольга. - А ведь как дружили мы с тобой, разве не помнишь? Как шептались допоздна о каждой прочитанной книжке? Я тебе суждена, Володенька, я для тебя дважды рождена была, а умерла только раз. Живой вы меня в землю зарыли, - мертвенно простонала она. - Но кровь, кровь родная - она вывела!
- Кровь наша страшная! - подтвердил Хозяин, поднимая сипящего Ваню перед собой, как хорька, чтобы показать Ленину. - И в нем она ползет! Уж не этот ли выродок миром править будет?
- Оставь мальчика в покое! - сурово ответил Ленин. - Опять за стагое взялся? Теггогист пгоклятый! И пгавильно тебя повесили! Дгугим путем идти надо было!
- Нет другого пути! - заревел Хозяин, покачнувшись от страшного восторга. - Всем одна дорога!
- Нет есть, - упрямо сказал Ленин. - Есть! Диктатуга пголетагиата, к пгимегу.
- Диктатура смерти! - прохрустел Хозяин. - Вот единственный путь. И нет свободы выбирать другой!
- Нет свободы! - восторженно зашипела Ольга, еще цепче прижимая к себе вывернутое тело Клавы. - Какая тебе свобода?!
Она подняла вторую руку, и Клава увидела, что в ней нож.
- Нож, - сдавленно, еле слышно сообщила Ленину Клава. Вообще-то она хотела закричать, но не хватило воздуха.
- Диктатуга смегти - это власть позогного отжившего класса, - четко произнес Ленин, с гордостью вздергивая голову на громадного Хозяина. - Ты пгосто мегтв, и хочешь, чтобы все были мегтвы! А вот я не мегтв, знаешь ли, я жив, и вечно буду живым!
Вместо ответа Хозяин бешено взревел, грубо ломая воздух, и волосы зашевелились на Клаве от этого ужасного рева.
- Ты - всего лишь пгизгак пгошлого! - пронзительно крикнул Ленин, перебив его рев. - Ты - тгуп!
- Труп? - тяжело каркнул Хозяин. - Вот - труп! - он ткнул жилистым, оттопыренным пальцем в грудь Вани. Темная кровь густо брызнула на снег изо рта мальчика, пролилась ручейком, а потом из Вани полезли комки внутренностей, он задергался, и заквакал, пытаясь вдохнуть, но горло его было наглухо уже забито мертвым мясом. Ваня уцепился руками в свой живот, пытаясь прорвать его ногтями и хоть так получить немного воздуха, но не сумел, хрипнул и перестал дергаться навсегда. Хозяин отбросил его, как подохшего пса.
Ленин умолк и вдруг неуклюже сел в снег, словно сваленная с плеч шуба. Страшные глаза Владимира Ильича, таившие раньше в себе целые ураганы таинственного, беспредельного света, внезапно угасли. Слеза протекла по его щеке, Ленин, ставший внезапно таким маленьким и старым, покачнулся, раскрыл рот и визгливо, по-собачьи, завыл. Клава зажмурилась от ужаса. "Ленин умрет. Свет погаснет", - вспомнила она слова погибшей Варвары. На ее глазах Ленин выжил из ума. Он дико выл, как больное, осатаневшее животное.